Содом и умора. Константин Кропоткин
оглядев нашу троицу.
– Для нас, – не понял вопроса Марк, – Мы вместе живем.
Кирыч закашлялся.
– Ах, вы вместе? – губы Артемия разъехались в улыбке, – Понимаю-понимаю… У нас, конечно, найдется именно то, что вам подойдет.
«Можно подумать, что нам нужен какой-то особенный диван», – раздраженно подумал я, несясь галопом вслед за расторопным консультантом в дальний угол павильона.
– Нам в гостиной не на чем сидеть. Сидеть, понимаете? – на бегу пояснил я, опасаясь, что он предложит нам сексодром с отсеком для презервативов.
– Понимаю-понимаю.
– Чтобы смотреть телевизор, понимаете? – крикнул я, пытаясь не отстать.
Судя по целеустремленности, с которой Артемий бежал в выбранном им направлении, какие-то идейки на наш счет у него имелись. И, чуяло мое сердце, с нашими желаниями они вряд ли совпадали.
– Понимаю-понимаю, – повторил он и, наконец притормозил возле гигантского сооружения.
Деревянные слоны изображали подлокотники, спинка снизу была обита пурпурным шелком, а сверху состояла из темного-красного резного дерева: по джунглям бредет караван с поклажей.
– Какая прелесть! – восхитился Марк, – Как будто из дворца магараджи. Куплю себе сари! Хатуба-матуба! – заголосил он и задвигал головой, как какая-нибудь служительница храма Брахмапурти.
– Сари – это женская одежда, – сказал я вполголоса.
– В чем тогда мужики ходят? – замер Марк.
– В пончо! – сказал я первое экзотическое слово, пришедшее на ум.
– Ты думаешь, я того? – Марк покрутил пальцем у виска, – Пончо – мексиканский плащ. Или пальто. Это такой большой платок с дырой посередине…
– Нам не подходит, – сказал Кирыч, прервав лекцию по истории мексиканского костюма.
Я посмотрел на ценник и понял причину его решительности. Дешевле было бы обить всю квартиру персидскими коврами.
– Понимаю-понимаю, – закивал Артемий и вновь поволок нас сквозь мебельные залежи.
Второй диван был мечтой – но лет 30 тому назад, в мрачную пору советского дефицита. Два пухлых матраса, сшитых вместе. Учитывая то, что мебели у нас немного, а ремонт мы собираемся сделать как-нибудь потом, то этот диван мог чудесно вписаться в наши интерьеры. Эдакая ветшающая социалистическая лепота.
– Осталось купить ковер с голой женщиной и лебедями, – ухмыльнулся я.
Судя по цвету, мебель уже начала есть плесень.
Продавец съежил лоб в гармошку.
– Это классика! – сказал он и, дернув спинку, каким-то особенным способом, превратил диван в кровать.
– Будто щи варили, – сказал Марк, все еще переживая по поводу обивки.
– И тут же съели, – добавил Кирыч, – У вас нет чего-нибудь… повеселей?
– Ну, разумеется! – согласно подвигал гуттаперчевым лицом наш провожатый.
Мы прошли еще дальше и очутились перед большой буквой «Г», обтянутой темно-синей синтетикой, похожей на замшу.
– Стоит, конечно, недешево, но качество отличное, –