Как выжить в современной тюрьме. Книга вторая. Пять литров крови. По каплям. Станислав Симонов
свидания.
Наручники вежливо «клац». Участливо:
– Не жмет? Удобно ли?
Джип, мигалка, МТЦ. Крайне вежливо:
– У вас, наверное, финансовое образование? Какое-какое? А второе РАУ?! О! Сильно!
И на прощание ну очень, очень вежливо:
– Удачи на суде. Только вам, искренне!
Наручники клац – открылись. МТЦ. И для вновь прибывших, оглушенных арестом, очумевших, в шоке прибывающих, в непонятках находящихся:
– Тебе говорю, урод! Вещи, ебена мать, с собой брать! С собой, ебаный в рот, а не на пол!
Вот я и дома. Все встало на свои места: грязь, запах краски и дерьма. У нас «дома», на МТЦ, тоже, знаете ли, ремонтируемся. И гнусная, клопиная нора – хата 131. У, гады!
Да воздастся тебе, гнида К-ов. Да воздастся тебе, сволочь Мак. Чтоб лопнули вы за мои деньги. Чтоб каждый мой рубль поперек глотки вам встал. Поперек желудка, попереком прошел через весь кишечник и еще долго-долго кособоким попереком выходил из ваших жирных геморроидальных жоп!
Я же тем временем продолжаю отчаянно чесаться. Клопы тихо делают свое дело – жрут!
Пока я упиваюсь цветом,
Глотаю с жадностью картину улиц,
И восторгаюсь просто светом,
Наличием домов и массой лиц.
Мне подарили три часа,
Я память освежил.
За эти «просто три часа»,
Я полностью ожил.
И пусть по-прежнему сопровожденье,
И пусть потом назад.
Глоток свободы – страшное везенье,
Я этому ужасно рад.
14 сентября. Шторки в «танке» заколебались, затем хлопнули «тормоза», и шнифтовой прокричал:
– Новенький!
Обычное явление: закинули еще одного бедолагу. Через минуту донесся вопль:
– А! И-и-и-!!! – Затем грохот падающего тела и крики: – Ложку, ложку! Весло давай! Да держи его, держи!
И прозвучало:
– Эпилепсия!
Я выглянул из «танка» в надежде узнать, кого скрутило на этот раз. Хрипел и бился новенький. Эпилепсия всегда неприятна, а в тюрьме это вдвойне отталкивающее зрелище: грязь, кровь из разбитой головы, слюни, встревоженные лица, всеобщее напряженное внимание.
Бедолага отошел крайне быстро. Ну, оклемался и оклемался. Тут и не такое увидишь. Я пошел на дальняк, отметив про себя, что у новенького «бедолаги» на удивление мерзкое лицо. Типичный дегенерат-вырожденец. Внешне очень неприятный тип. Вооружившись бутылкой из-под кетчупа, наполненной водой (я не мусульманин, но чистоту тоже люблю), закрыл за собой шторки и взгромоздился над чашей «Генуя». Дальняк – единственное место пусть временного, но уединения в хате. Сосредоточившись, организм запускает исход, процесс пошел. И в этот самый момент, в момент процесса, шторка откинулась, и мне явилось рыло этого самого новенького. Вместе с частями исхода у меня отпала челюсть. За два года пребывания в тюрьме (и, забегая вперед, за всю мою тюремную биографию, а она была немаленькой) такого я еще не видел. Всякое случалось, но чтобы кто-нибудь влез в занятый уже дальняк – никогда. Рыло открыло