Малахов курган. Сергей Тимофеевич Григорьев
Пакет адмирала!» Вахтенный на «Громоносце» подошел к борту, взял рупор и спрашивает: «Эй, на лодке! В чем дело?» – «Пакет сро-оч-ный!» – «Давай сюда!» – «Да у меня команда взбунтовалась!» – Как! В Черноморском флоте бунт? Постой! Мы покажем тебе, как бунтовать! С вахты подали команду приготовить носовое орудие. «Чего это?» – спрашивает меня Митька, а сам испугался. «А то это, что как ты взбунтовался, – говорю я Митьке, – так сейчас будут в нас палить! И будешь ты у меня кормить раков!»
– Ах, батюшки мои! – в ужасе воскликнула Наташа. – Неужто и верно хотели по вас из пушки палить?!
Сестры рассмеялись.
– Обязательно! – подтвердил Веня. – Чего смеетесь? Только Митька испугался, инда позеленел с испугу, схватился за весла и скоренько к «Громоносцу» пригреб. Приняли нас с левого борта. Подал я пакет фалгребному. Тот его в руки вахтенному. Вахтенный велит позвать каютного юнгу. Знаете на «Громоносце» каютного юнгу? Мокроусенки меньшой брат Олесь. – Веня поймал Ольгу за косу и дернул: – Слыхала? Олесь Мокроусенко…
Ольга вырвала косу из руки брата.
– Не балуй! Говори, дальше что. Дал ответ или нет Меншиков?
Восемнадцать мундиров
Веня, зевая, молчал.
– Должно, сестрицы, все это он придумал, – попробовала поддразнить Ольга Веню, – а теперь и не знает, что дальше сказывать. Никакого пакета не было, и никуда ты не ездил.
– Давай поспорим, если я соврал! Спроси Олеся. Он отнес пакет и долго не приходил. Нам с Митькой даже надоело ждать. Я говорю фалгребному: «Доложи светлейшему, чего он нас держит – будет ответ или нет? Курьер ждет ответа». Матросы только смеются. «Тогда, – говорю, – до свиданья». Держат, не пускают… Смотрю – батюшки-светушки, да что же это такое? Вдоль сетки на «Громоносце» идет генерал в смотровом мундире. Мундир красный, с белыми шнурами, а на плечах генерала эполеты[83] подрыгивают. А головы у генерала нет. Штаны у генерала под мундиром белые – и сапог нет…
– Что же он, босой?
– Зачем босой – у него и ног нет! Он по воздуху идет, а штаны болтаются… А за первым генералом второй идет, и тоже головы нет: фуражка с белым околышем прямо на воротник надета. А штаны синие с красным лампасом[84]. За вторым генералом – третий, в адмиральском сюртуке[85]. За третьим – четвертый.
– Маменька, братишка-то у нас сбрендил! У него и голова горячая… – испуганно прошептала Хоня, положив холодную руку на лоб Вени.
– Ничего не сбрендил! – сбросив руку Хони с головы, сказал Веня. – Я сам испугался, как пять генералов все без голов прошли на ют[86] и скрылись, – должно быть, в адмиральской каюте… Я говорю: «Митька, видишь?» – «Глазам не верю!» А на корабле все без внимания, что генералы идут, – как бы их не видят! Вот морока!
– Что ж это, милые мои?… – не то притворилась, не то в самом деле испугалась Наташа. – Да я вся, милые, дрожу!
– Не бойся, Наташа! – успокоил Веня сестру. – Пошли генералы назад: гляжу – а это вестовые на палках мундиры несут. Нам