4етыре. Миров А я
что бедные, отныне все на связи. А уж почём аппаратец брали и какой чехол, растворяется на совести и теряется в памяти.
Однажды в «Моржок» занесло преинтереснейшего гражданина. Всем своим видом он говорил всякому прямо и без обиняков, что жить собрался если и не вечно, то уж полтора века захватит, не извольте сомневаться. Розовощёк, упитан, абсолютно сыт, но не пресыщен. Дамам комплементарно блестел глазами, при этом не опускал взгляд ниже положенного.
Иными словами, неравнодушие к женскому полу выказывал, но умеренно, мол, по праздникам да, выпиваю, однако ж, смотрите, совершенно не спился. Барышни доблесть сию высмотрели быстро, некоторые от наблюдения перешли в немедленную атаку.
– К бабке не ходи, жену хоронит, – робко шептали сочувствующие.
– Хоть бы жену! – бормотали готовые сочувствовать: желательно посередь океана. На яхте. С коктейлем и в шляпе.
Клиент обронил себя на стул. Его лоснящиеся велосипедки намекали на спортивное настоящее, именная татуировка на пальцах плела о занятном прошлом, ну а частые вздохи, что выплёскивались знаками препинания, били счастливому будущему под дых. Седьмая минута молчания уходила в историю, Труна смиренно готовился к рождению восьмой, но тут клиент наконец заговорил. Оказалось, незнакомец, что успел стать мужчиной мечты практически для всей женской части «Моржка», думал упокоить совсем не жену. Себя. Дело в том, что он страстно желал побывать в Индии. Однако, так уж получилось, носил характер невыездной. Да и с горизонта настойчиво помахивала конфискация. В общем, пока есть что вкладывать, надо вкладывать. Валюту, золото, виллы с собой не утащишь. Мало того, ни в чём из перечисленного тебя не захоронят. Едва коньки двинешь, набежит родня: всё по карманам, а тебя в ящик. Хорошо, если не в тот, где доселе картошка гнила. Мужчина испустил тяжкий выдох, Григорий Терентьевич понимающе закивал. Тем более, что ему действительно всё было ясно. Правда, стоит отметить, что кивал директор ажно до самого вечера. Кивал и понимал, что вот и его «Моржку» пришёл конец. Конечно, ненатуральный: люди, сколько их таблетками не корми, всё одно мрут, однако на репутации фирмы, исполняющей любые прихоти, видимо, придётся ставить крест.
Мужчина в лоснящихся велосипедках решил, коли Фемида не пускает его схорониться в колыбели Болливуда, тогда он устроит собственные похороны здесь, но согласно индийским обычаям. Потому как ежели уйти от закона ещё можно, то от смерти не получится. Рано или поздно она таки припрётся, и клиент желает быть к этому готовым не только морально.
Незнакомец обстоятельно расписывал сценарий прощания с собой, а Труна мрачнел с каждым предложением. Ну как Григорий Терентьевич сдюжит умирающему клиенту залить в рот немного воды из реки Ганг?
– Ганга! Река Ганга, – упрямо повторял мужчина в велосипедках. – Ганга – богиня всех водоёмов.
– Из реки Ганга, – директор мысленно