Уйти с колеи. Ģirts Ančevskis
что он своим уходом сделал для тебя.
В зале вновь на мгноветие наступила тишина.
– Я всё сказала, – прошептала женщина через мгновение.
– Тогда скажи ему, что когда-нибудь вы снова встретитесь, и простись. Посмотри, как он уходит!
Тишина.
Синичка, некоторое время сидевшая на штанге, вдруг взмахнула крылышками и вылетела в окно.
– Он ушёл, – женщина шептала, – действительно ушёл…
Объявили небольшой перерыв.
Только что пережитое произвело на меня потрясающее впечатление. Это было нечто невозможное! И одновременно всё происходило настолько реально, что реальнее уже и быть не могло – если только сам реально присутствующий Мэттью визуально не присутствовал. То, чо произошло, не было ни сказкой, ни фантастическим фильмом, ни даже сном! Я был в своём уме, но мой рациональный рассудок категорически отказывался принять всё только что увиденное и услышанное. Но в то же время тот самый рациональный рассудок понимал и принимал, что такую историю никто «на раз–два» выдумать не мог – ни Керол, ни Вадегит; история эта была одновременно очень логичной, не подлежащей сомнению и вместе с тем – совершенно невозможной!
За паузой последовала длившаяся час медитация со встряхиванием раскрепощённого тела, с танцами, с сидением и, наконец, лежанием в полной тишине. Потом был обед и следующие медитации, в которых я не пережил ничего. Излишне говорить, что мой рассудок всё ещё безрезультатно пытался переварить и как-то систематизировать недавно случившееся. Однако две стороны – то, что я реально увидел и услышал, и невозможность постижения произошедшего – не были соединимы. Это породило полную растерянность.
После ужина состоялся дискурс или объяснение Вадегита, данное случившемуся за день.
– У нас сегодня была замечательная сессия с Керол и её сыном Мэттью, – начал Вадегит. – У кого-нибудь из вас есть вопросы относительно происходившего во время этой сессии?
Моя рука автоматически поднялась. Я чувствовал, что, не смогу ночью спать, если не получу объяснения. Объяснение было мне необходимо, чтобы получить хоть какое-то представление о случившемся.
– Пожалуйста, – предложил Вадегит.
– Я в растерянности. Это было одновременно и реально, и невозможно.
– Почему же невозможно?
– Ну как? – меня поразило то, что Вадегит не понял. – Если человек умер, как он может оказаться здесь?
Вадегит улыбнулся.
– Кто сейчас сидит в том кресле, которое находится под тобой? – продолжая улыбаться, спросил Вадегит.
– Я! – последовал мой мгновенный ответ.
– Отсюда я вижу фигуру сидящего человека по имени Анджей. Тело, которое там сидит, твоё?
Меня смутила очевидная странность вопроса.
– Конечно, это моё тело!
– У тебя очень рациональный ум. А теперь подумай – только что ты сказал «моё тело»; не делает ли это, случайно, очевидным то, что кроме самого тела есть ещё нечто – некто, кому тело принадлежит – если уж оно является твоим?
Я совсем растерялся.
– Мы привыкли реальностью считать то, что видим,