№3. Алёшка Сергеевич Емельянов
бой.
Прошу, тесней пришейся,
чтоб вдох сберечь от жал,
к спине младой приклейся.
Страх вязко поры сжал.
Под свист осколков-гроздьев
твержу молитвой спич.
Скорей! Иль будет поздним
объятий тесных клинч…
Гедонизм
Земля оббл*денела,
пригрела явных сук.
Продажи лика, тела
под чисто-сладкий звук.
Пирует бал вновь ало.
За новой лестью шот.
Сеть ног китов обняла.
Икона Франклин лжёт
и дарит чудо вспышкой,
как змий слога и смех,
явившийся голышкой,
расправив низ и верх
гостей, влюблённых в похоть.
Творят цветной Содом
служанки, куш и крохи
ища, казённый корм.
Лучи, дымы, раж дела,
разгул и шабаш ведь.
Земля оббл*денела
и будет бл*денеть…
Синтетика
Версии счастий, несчастий -
мы, – манекены меж схем,
сборники лейблов, пристрастий,
блюд накопители, цен.
Дряблые выделки шкуры,
дёшев блескучий их вид.
Лаков подделанный гуру,
хоть и в вещах деловит.
Вычурный каждый проулок,
форма и стелька, покрой.
Звук обездаренно гулок,
хоть и напевов, нот рой.
Ложные копии вздуты
средь бутафорий и лжи.
Сути искусственной мути
вмиг приниматься должны
ясно, почти непреложной
истиной, будто б фетиш,
будто бы заповедь божья
прямо с рекламных афиш.
Замки и моды фанерны,
коим взмолились гурьбой.
Путь до беспутья неверный,
принятый овчей толпой,
знающей па, а не танец.
Гладкий до колкости свет.
Блеск бижутерии, глянец
всех ослепил. Я – аскет.
Киса
Мечутся икры, Отар и тюлень
ищут в горах и в воде свои цели.
Брачные игры, интимие, лень.
Каждому надо протиснуться в щели,
верно пристроить и семя, и ген.
Тополь, каштаны, влюблённые в землю,
сеют. И тем объяснение смен
рас и эпох, и лесов. Сему внемлю.
Жизни закон до простейшего прост.
Вечной природы умно положенье.
Киса, отдвинь распушистейший хвост,
выполним вместе инстинкт размноженья!
No logic
Верные годы ничто не дают.
Ликом тоскующим счастья и чуда,
чую, не вымолишь там или тут.
Знаю, счастливее вор и паскуда,
чем омудрённые книгой какой,
музыкой, музой, казной одарённый.
В бурном потоке жену и