Любимый ястреб дома Аббаса. Мастер Чэнь
почем нынче в Бухаре ослики.
Ведя бой за партию шелка, которую еле-еле втискиваешь во вьюки целого каравана, тратишь ровно те же силы и то же умение, что и при покупке ослика. Поэтому сейчас меня не беспокоило даже то, что солнце уже решительно склонялось к западу: ведь это означало, что наступило время покупателя. Кроме того, если в седле коня можно спать далеко не всегда, то ослики как будто специально для этого созданы. А я твердо решил передвигаться в самое неожиданное для возможных преследователей время – допустим, всю ночь.
– Мне не надо возить камни. Мне надо, чтобы он нес только меня. Но вез долго и без скандалов, – сказал я продавцу, стараясь выглядеть упрямым, настороженным и попросту тупым.
– Тогда вон тот, черненький… Всего пятнадцать… Знаете, как выбирать осликов? Почти как лошадей, Но… – начал завоевывать мое доверие бухарец в надвинутом на уши войлочном колпаке и цветком за ухом.
Я знал, как выбирают осликов. Если ослик женственно улыбается вам, помаргивая длинными ресницами, – не верьте, он может оказаться коварной и капризной скотиной. Если вы видите ишака, который по силе, кажется, может помериться с быком, – не радуйтесь, потому что неизвестно еще, сколько он, при всей его силе, будет готов идти без отдыха. Вообще, если конь по характеру лучше любого человека, а верблюд в своей сущности всегда будет зловредной скотиной, то ослики – сложные создания. Не могу сказать, что знаю их так же хорошо, как лошадей, но главный секрет мне известен: выбирают их по характеру, а определяют таковой по наитию, и только.
– Не за пятнадцать, а за пять я бы взял… Я же вам не Маниах какой-нибудь… – бубнил я.
А потом я проделал с хозяином все, что может вывести человека из себя. Я неожиданно, доторговавшись уже до десяти, начинал крутить головой и вопреки всем правилам отступал обратно со словами «нет, все-таки пять». Долго, очень долго, отвесив нижнюю губу, рассматривал совсем другого ослика. Наконец, доведя торговца до исступления, я махнул рукой и пошел вон, но по дороге остановился у нужной мне твари и протянул к ней руку:
– А вот еще этот…!
– Восемь, – выдохнул хозяин, который к этому моменту желал только одного – чтобы я убрался как можно быстрее.
И это была, как я уже знал, отличная цена для молодого, но умудренного некоторым опытом ишака с ногами, привычными к резвой походке. И типичного для этих мест почти белого цвета.
Молча я достал восемь дирхемов, даже не заботясь о том, чтобы долго и нудно считать их, вручил торговцу и взялся за уздечку.
Ослик хитро посмотрел на меня.
И мы тронулись с ним к закатному солнцу, к выезду из города. Вместо одетого по-согдийски гордого всадника – трясущийся на ослике человек с лицом, закутанным в куфию.
Не надо думать, что я забыл при этом о еще одной проблеме, которая меня все эти дни пусть не сильно, но все-таки беспокоила.
Рассуждал я так: никогда еще никто не умирал от глубокого пореза спины. Лекарь перевязал рану. Брат упомянул, что с такой раной можно ходить,