Лисий Хвост. По ту сторону холмов. Книга вторая. Петер Клуг
я отвергаю и само желание жить дальше. Ещё два года томления здесь, как ты предлагаешь, в то время как я могу просто сесть на коня и двинуться на восток?! Я сойду с ума от этого! Ещё два года! Ещё две зимы, два лета… и неизвестно, что будет тогда…
– Ты рассуждаешь, как ребёнок, Хару, – вмешалась Алтун. – Тебе говорят, что для твоего же блага и блага твоего сына вам лучше повременить. А ты заладил, что у тебя сил нет. Сказала тебе госпожа здесь сидеть, значит, так тому и быть! Сиди! Поначалу я считала, что не следует тебя здесь удерживать, но теперь, после истории про Тагара, думаю, что лучше тебе остаться.
Не успела Алтун закончить свои слова, как Мэргэн, зарычав, резко встал на ноги и закричал:
– Молчи, женщина! Ишь ты, какая хитрая! То она говорит, отпустите, мол, его, пусть себе едет. А сейчас вот – сиди и не дёргайся! Чёртова бабья мудрость! А я вот как скажу: Хару, езжай, куда хочешь! А хочешь – оставайся! Только вот что запомни: если поедешь куда, то и я с тобой!
Алтун тоже вскочила с места и, гневно сверкая глазами и размахивая руками, быстро запричитала:
– Ох ты, какой выискался защитник гонимых! А обо мне подумал? О детях наших подумал? О людях своих? О скоте? Тоже мне! Приключений ему захотелось! Я тебе устрою приключения!
– Что, женщина? Ты устроишь мне приключения? Да у тебя воображения не хватит! Что можешь ты придумать? И о ком это я должен думать? Мой народ вполне счастлив и устроен, и пока меня не будет, ты за ним присмотришь. Дети? Да все мои сыновья женаты, а дочери замужем. Один Бато, самый младший, остался. Я вполне могу куда глаза глядят отправиться, и не заметит никто, что меня нет! Чёрт, женщина, ты выводишь меня из себя! Да, я уже немолод, но поэтому я и хочу ещё что-то успеть в жизни!
– Мэргэн, неужели ты серьёзно вознамерился отправиться вместе с Хару? – изумлению Алтун не было предела.
Не меньшее удивление было и на лице Билигмы. Хару переводил взгляд то на Мэргэна, то на одну из женщин. Тот же как будто пришёл в замешательство. Он словно сказал что-то, чего говорить не собирался, или наоборот, сболтнул то, что у него было на сердце, как некое сокровенное пожелание, которое и сам не осознавал. Он нахохлился, дёрнул себя за одну косичку, за другую, погладил короткую бородку, и, приняв величественный вид, возгласил:
– Жена моя, мать моих детей! Ты спросила, и я отвечаю. Да, я действительно хочу пойти с Хару. Почему? Во-первых, мне очень любопытно узнать, чем это закончится. Я знаю начало истории, участвовал в её середине, и что же? Я не увижу конца? Или узнаю его через много лет от каких-нибудь проходимцев в таверне в Сатыше? Они будут толковать, а я буду думать, каким я был тюфяком и дураком, что отказался и остался приглядывать за женой и баранами? Что-то не хочется мне такого. У меня есть возможность стать частью великого приключения, быть может, легенды, а я откажусь ради скота? Это просто смешно, женщина!
Алтун снисходительно глянула на мужа, как на несмышлёное дитя, хмыкнула и бросила:
– Легенды? Не легенды ты частью станешь, а просто-напросто сгинешь