Путин после майдана. Психология осажденной крепости. Татьяна Чеснокова
это будет способствовать развалу существующего режима. Таким образом, в решении задачи очернения действительности интересы государственных и либеральных СМИ удивительным образом совпадают.
Есть и другой взгляд на корни сложившейся ситуации. В 1990-е, на волне снятия всех запретов, российская журналистика стала тупо копировать англоязычные таблоиды, построенные на пробуждении «животных» инстинктов. Эта тенденция незаметно захлестнула весь медийный рынок, и читатели приучились жить на таком контенте. Теперь с этой иглы никак не слезть – прямо как с нефтяной или наркотической. Негосударственные СМИ не могут отказаться от «животной» тематики, потому что сразу потеряют рейтинги и рекламу, и им просто не на что будет жить, а государственные – потому что, опять же, потеряют зрителей, пристрастившихся к подглядыванию в замочную скважину, крови и ужасам, и в итоге не смогут обеспечивать продвижение политически правильных идей, ежели им такое поручат.
В результате, если еще не так давно нам показывали совместные танцы и пляски русских, узбеков и грузин, то теперь норовят показать, как они друг друга режут, бьют и насилуют. Если раньше мы видели, какие у нас продвинутые школьники, заботливые мамы, воспитатели и учителя, то теперь на первом плане – алкоголики и деграданты, которые детей бьют, травят и мучают, да и сами дети возникают на экранах исключительно в качестве либо жертв, либо несовершеннолетних отморозков. Если раньше нам без конца втирали про достижения науки и производства, то теперь – исключительно про их развал, гибель и бегство всех специалистов в более благополучные страны. Государственные чиновники и депутаты – все поголовно воры и коррупционеры, плюющие на интересы народа, милиционеры-полицейские – психически неуравновешенные алкоголики и садисты, вымогающие деньги у всего, что движется.
Какие там еще остались недооплеванные светлые образы? Красивые девушки? Тупые алчные дуры. Спортсмены? Сплошь сидят на химии. Ученые? Или выжили из ума от старости, или сбежали в западные научные центры.
Что же касается самих журналистов, то они все чаще предстают агрессивными машинами по созданию шокирующих сюжетов, не имеющими никаких моральных ограничений.
Работать без спущенной сверху повестки дня российской журналистике оказалось не по силам – интеллектуальным и моральным. Ведь свобода свалилась на журналистов так же неожиданно, как и на всех остальных, и, как и все, журналистское профессиональное сообщество оказалось к ней не готово.
В американской или, скажем, британской журналистике существуют очень четкие общественные установки относительно того, что можно, а чего нельзя. Неполиткорректная подача материала по части межнациональных отношений, например, железно не пройдет. Потому что есть понимание: это ведет к расшатыванию основ государства. А наряду с таблоидами прекрасно себя чувствует и журналистика другого качества, на которую тоже есть спрос – и со стороны государства, и со стороны общества.