Исповедь. Айзек Алиев
на одноклассников. Любимица педагогов, комсорг, а затем и староста класса, она училась на хорошо и отлично. В то же время она была душой компании – как говорится, «своей чувихой», бывшей на короткой ноге с ребятами. Даже самые задиристые и хулиганистые элементы класса уважали ее и считались с нею.
К концу учебного года Эмиль стал замечать явные признаки особого внимания со стороны Иры. Это выражалось в продолжительных и многозначительных взглядах, которые невозможно перепутать с какими-либо другими. Эмиль был, конечно, польщен, но, как всегда, ничего в ответ не предпринимал. Однажды класс собрался на вечеринку в квартире одной из девушек. Как обычно, Ира была в центре – шутила, шумела, суетилась, смеялась. Заставила Эмиля играть на пианино – не классику, конечно, а легкую музыку. Веселым получился тот вечер. Все танцевали до упаду, пили шампанское и закусывали. Эмиль в основном танцевал с Ирой. Она притягивала его, как магнит, и он, безвольно подчинившись, вовлекался в ее стихию-страсть. Он ничего более не соображал, был словно во сне. Нет, не хмель ударил в голову Эмиля: он был опьянен прикосновениями к податливому мягкому женскому телу. У него дрожали коленки от наслаждения, когда он прижимал к себе ее пышные груди. Они кружились и кружились в бесконечном танце, время для них остановилось, и, казалось, этому блаженству не будет конца. Вернул их на землю чей-то ехидный голос:
– Ира, осторожно: не задуши Эмиля в своих объятиях.
Действительно, рука девушки крепко обвивала шею Эмиля. Не в силах превозмочь соблазна, они гладили тела друг друга. Эмиль пришел в себя только после того, как вся компания вывалилась на улицу. Все жили по соседству и, разбившись на группы и пары, разбрелись по домам. Эмиль провожал Иру. Свежий воздух окончательно уничтожил остатки сексуального кайфа, и он вновь превратился в заторможенное и внутренне стесненное существо. Когда они подошли к ее дому, Ира предложила:
– Может, пройдемся немножечко? Смотри, какая прекрасная ночь!
Стояла поздняя весна. Ночная тишина обволакивала парня и девушку, которые, тесно прижавшись друг к другу, медленно шли по лунной тропе. На перекрестке они остановились, не зная, куда идти дальше.
– Пойдем в ту сторону, – указала Ира на тонущую во мраке улочку, хитро и маняще улыбаясь.
– Нет, ты знаешь, мне надо домой, – выпалил скороговоркой Эмиль.
И сразу же ему стало не по себе. Возможно, потому, что Ира так странно посмотрела на него. Не столько с удивлением, сколько с недоумением. Казалось, она не поняла его слов.
– Ладно, спокойной ночи, – только и произнесла она в ответ.
И они расстались. Придя домой, Эмиль сразу лег в постель. Теперь, оставшись наедине с самим собой, он мог сосредоточиться и осмыслить происшедшее. Через несколько минут он понял, какую непростительную ошибку совершил, отказав Ире. Он поступил так глупо, как мог поступить только он. Поступок был оскорбителен для мужского достоинства и самолюбия и бестактен по отношению