Время лечит не спеша. Дмитрий Павлоцкий
из любой, даже непродолжительной беседы: оставлял последнее слово за собой.
Он звонит мне на стационарный телефон. С одной стороны, это довольно ярко его характеризует, с другой – это оптимальный способ проверить, дома ли я. Если бы он звонил на домашний, пока я ходил по улицам, у него был бы козырь в виде переживания за сына. Но он мог бы и на мобильный позвонить. Но не позвонил. А теперь звонит. Мог бы и поздороваться.
– Гулял.
– С кем гулял?
Это на самом деле происходит?
– Папа, какая разница, с кем я гулял?
– Отвечай. Это закрытый вопрос.
– Да.
– Что «да?»
– Это мой ответ на твой закрытый вопрос.
– Я тебя спрашиваю, где ты гулял и с кем.
– Пап, мне тридцать лет.
– Тебе не тридцать лет.
– Хорошо, мне почти тридцать лет. Ты мог бы привыкнуть к тому, что я самостоятельный мужик?
– Ты мог бы говорить, куда и с кем ты ходишь!
– Ты серьезно сейчас?
– Еды купи.
– У меня есть…
Гудки. Отец опять бросил трубку, но на сей раз даже не обидно. Ненавижу врать отцу. Холодильник же пустой.
3. Настоящее. Глеб
Мы с Глебом двигаем шкафы. Какая-то знакомая рассказала ему, что для того, чтобы справиться с сильным стрессом, нужно сменить обстановку и заняться физическим трудом. Поэтому он решил помочь мне сразу во всем: и тяжести потаскать, и картинку перед глазами изменить. Разговор не клеится. Отвечаю я неохотно, но он не сдается. От обсуждения футбола мы перешли к музыке, а затем к отношениям в семье. И вот здесь Глеб решил задержаться, ведь он считал себя гуру в решении проблем межличностной коммуникации людей, которые давно и бесповоротно друг от друга устали. Хорошо хоть он задает наводящие вопросы:
– И что главное?
– Вера, надежда…
– И круглые сутки включенный телевизор. Ты что несёшь? Ты же только что был женат. Только что. Ты помнишь, что я тебе говорил?
– Помню. Не ной, если…
– … выбрал не тот путь, – хором со мной завершает фразу Глеб. –Правильно. Но никто же не заставляет выбирать не тот путь. Никто вообще не заставляет тебя сейчас ничего выбирать. Остынь. И вообще, посмотри на ситуацию со стороны: у тебя полно причин для счастья. Квартира, машина, прекрасная работа. Не очень здоровые, но очень живые родители. Полно причин…
– И ни одна из них не работает, – я аж вздрогнул от осознания собственной правоты. И вправду: есть все, что необходимо для среднестатистической счастливой жизни. Все есть. И это «все» не делает ни капли счастливее. Ничего этого не нужно.
– Дак а какого черта не работает? У некоторых нет и половины того, что есть у тебя.
– Ну ты мне еще про голодающих в Африке напомни! У кого-то нет половины, у кого-то нет ничего. А у кого-то есть все. Не помнишь, как ты недоумевал, когда Честер покончил с собой?
– Помню! У человека было не просто все, а трижды все! Что таким людям еще-то нужно? Не понимаю.
– Да