Филиант. Мария Фомальгаут
в полнеба.
Ослепительная вспышка.
Я не могу видеть, как умирает звезда – и все-таки вижу.
Я знаю, что будет так.
Знаю.
Сколько я их видел – звезды, разгорающиеся все ярче и ярче и гибнущие в одночасье…
…и сколько увижу еще…
Чимэг
Нам налево нельзя.
Там нет меня.
И направо нельзя.
Там нет Чимэг.
И прямо нельзя.
Там есть и я, и Чимэг, но мы не нужны друг другу.
И уж тем более нам нельзя назад.
Потому что там хан.
Выбираем извилистую дорожку, которую я присмотрел еще позавчера, прислушиваемся, – не сразу слышим топот копыт сзади…
Поблёскивает сабля палача, еще не обагренная моей кровью.
– Где ты был? – вопрошает хан, – куда ты шел?
Хан… если это малехонькое недоразумение вообще можно назвать ханом, крохотный властитель, властителишко со своей бандой головорезов, который даже армией назвать нельзя. Это я только думаю, этого я никогда ему не скажу, но кажется, он догадывается, о чем я думаю…
– Я… в степь… заплутал… овцу искал…
Вру, как дышу, даром, что не было к меня никогда никакой овцы, да какое это имеет значение, тут любое вранье сойдет, самое дерзкое, самое безумное, самое наглое. Даже если скажу, что ходил охотиться на дракона – и то сойдет, сгодится, даром, что драконы в степи не водятся, они ближе к горам…
Играют блики солнца на сабле, еще не залитой моей кровью, путы больно впиваются в запястья.
– Ты шел на запад, – говорит хан, не то мне, не то куда-то в пустоту – ты ехал на запад, не так ли?
Понимаю, что отступать бесполезно.
– На запад.
– Ты ехал на запад… с Чимэг…
– Я встретил её… случайно…
– И что же Чимэг, звезда сердца моего, случайно делала в чистом поле? Без лошади?
– Её лошадь… пала… сломала ногу… я вызвался подвезти её…
– И где же её мертвая лошадь? Да что ж ты несешь, исчадье ада, отрезать бы тебе лживый твой язык! Вы ехали на запад… зачем? Зачем?
Хочу ответить, что нам можно ехать на запад, что нет такого, чтобы нам нельзя было ехать на запад – не отвечаю, понимаю, здесь это не прокатит. Вот хану нельзя на запад, это да, там, ближе к западу, начинаются сюжеты в которых хана нет вообще. И Аяна там нет вообще, а Аян не знал, побежал со всеми, еще когда вместо настоящих мечей и сабель играли палками, кто со мной, все со мной, а ты чего, трусишь что ли, ах-ха-ха, зайчишка-трусишка, айда с нами, айда, айда… И Аян бежит со всеми через тонкие, едва ощутимые грани, где кончается одна история и начинается другая, чуть-чуть не такая как наша – и на этот раз это самое чуть-чуть в том, что Аяна нет…
…нет…
– Аян! Ая-а-а-н! Ая-а-а-н!
Надрывный, до слез, голос матери в ночной степи.
– Где Аян? Где братец? Вы вместе были, братец твой где?
Что-то реву, что-то второпях отвечаю, а мы туда-а-а-а