Заботы Межмирного Судьи. Станислав Росовецкий
личных отношений между жителями Хеллбурга обусловила и специфические результаты выборов Защитника и Обвинителя. Я принимаю решение не прерывать процесс. Вы желаете что-либо добавить, обвиняемая?
– Да, конечно! – синие глаза Клео опасно блеснули. – Я желаю признаться. Почему-то никого не заинтересовало одно пикантное, на самом-то деле, обстоятельство. Ведь бедненькая Констанс не подала сигнала тревоги и не позвала на помощь, хоть и имела, как и все мы, для того психофизический канал.
– О! – разом выдохнули Обвинитель и Защитник. Прокол, впрочем, останется только на совести Обвинителя.
– А я специально и намеренно парализовала её волю! Я хотела поступать с нею, как с куклой, но с живой куклой – вы меня понимаете? И мне нужна была вся её кровь и вся её жизнь, что покидала её вместе с кровью. Вот только так мало оказалось в ней драгоценной живой крови – и четырёх литров не набралось! Ни ванну принять, ни под душем понежиться… Но я повесила бедненькую Констанс над ванной вниз головой – и переползая под нею, принимая невообразимые позы, сумела ощутить её горячую кровь на каждом сантиметре своего тела. Однако же и красива оказалась бедняжка, когда это неистовство немного отпустило меня, и я смогла всмотреться! Уверена, что вы никогда не видели такого сияния белой кожи у натуральной брюнетки… И тогда я начала взбираться на новый пик наслаждения, познавая Констанс, уже неподвижную и бескровную, как бы изнутри неё.
Судья увидел, что Обвинитель явно пускает слюнки, и не напрасно же этот костлявый старец сомкнул колени под балахоном. Защитник потупилась, да и с ним самим происходило нечто, в последнюю сотню лет испытанное только во сне. Рассеивая наваждение, приказал грубо:
– Подойдите ко мне, обвиняемая!
И тотчас же остановил, буркнув, что этого достаточно.
Теперь, когда прекрасная ведьма Клео, разгоряченная собственным рассказом, победительно улыбалась ему на расстоянии протянутой руки, Судья вдруг успокоился. Двум четвертям Платона, невидимо застывшим между ним и ведьмой, он мысленно приказал расступиться. Ладонью правой руки несколько раз махнул у себя перед носом, как химик над пробиркой с подозрительной жидкостью, и глубоко втянул носом воздух. Что ж, Клео прямо источала соблазн. Это фигурально выражаясь, а на деле издавала самые разнообразные запахи, приятные и страшноватые. Вот только не несло от неё резкой химической вонью пота, похожей на запах скипидара, только более тонкой. Это был бы симптом шизофрении в период обострения, открытый самим Судьей, тогда ещё следователем, в ходе многолетних наблюдений. Врачи над ним посмеивались, полагая, что речь идёт всего лишь о вызванной болезнью неопрятности пациентов.
Жестом показал он, чтобы Клео вернулась на своё место.
– Господин Обвинитель! Госпожа Защитник! Мне, как и вам, известно заключение консилиума психиатров о психическом здоровье подсудимой. Принимая во внимание услышанное от неё, заключению этому трудно поверить. Я