ДЕРВИШ: иногда я умираю по воскресеньям. Евгений Переверзев
своей ночной жизнью. Что же до меня, то моя жизнь наконец-то стала обретать какой-то смысл.
Давид и Глорья
Летнее утро. Что может быть прекраснее? Солнце поднимается рано, и все оживает с его первыми лучами. Птицы заводят свою суетливую трель, сперва это робкий возглас одинокого скворца, затем к нему присоединяются его друзья-соседи, и вот ты уже желанный гость на этом празднике жизни. Ничто так не поднимает утреннее настроение, как мягкий солнечный свет, льющийся сквозь витиеватые переплетения тюля, яркая зелень за открытым окном и пение неунывающих птах. В такие минуты я всегда вспоминаю свое детство. Малогабаритная квартирка на пятом этаже краснокирпичной пятиэтажки, открытая форточка, курлыканье голубей и звуки заводящегося трактора где-то внизу, за воротами коммунальной конторы. В этот момент меня всегда переполняло чувство бесконечного счастья. Летние каникулы, впереди весь день с его открытиями и приключениями – подготовленными или спонтанными. Чашка черного чая, бутерброд с маслом и обязательный просмотр захватывающего фильма. Как правило, во время летних каникул именно такой фильм шел по телевизору в районе одиннадцати утра. По-ребячески потянувшись в постели, я издал возглас, соединяющий в себе приветствие нового дня, радость пробуждения и наличие благостного утреннего настроения.
– Ну наконец-то! – прозвучало слева от меня.
Я дернулся, мгновенно подобрав под себя ноги и подтянув одеяло к шее.
– Слушай, а после двух бутылок ты выглядишь бодрячком. Регулярные тренировки?
Чуть раскосые темно-карие глаза, небольшой рот, весьма аппетитные губы, смоляные волосы, ровными линиями стекающие до плеч, длинная шея и практически отсутствующая грудь. Все остальное было прикрыто клетчатым покрывалом. Я поставил ноги на пол и поднял брошенные джинсы. После нескольких моих попыток не глядя попасть ногой в штанину, незнакомка, сведя брови, произнесла:
– Это мои, кинь их сюда.
Я послушно швырнул джинсы в ее сторону и начал осматриваться вокруг в поисках своей одежды.
– Твои на кресле, – она указала рукой в сторону двери, – там, где я их с тебя стащила. Ты что, совсем ничего не помнишь?
– Нет, – самопроизвольно вырвалось у меня.
– Та-а-ак, – протянула девушка, а потом с легкой усмешкой и удивлением добавила: – Может, ты и имя мое не помнишь?
– Ты, пожалуйста, прости меня, но, похоже, я и своего-то не помню.
– Да ладно? А выглядишь прям очень бодро и свежо.
Я встал с кровати, добрел до кресла, натянул джинсы и вышел из комнаты. В прихожей на вешалке обнаружил пиджак, обыскав его карманы, нашел бумажник. Внутри лежало несколько банковских карт, некоторая сумма наличными, водительское удостоверение и техпаспорт. Рядом с фотографией мужчины лет тридцати пяти – сорока я прочел вслух:
– Богданов Даниил Викторович.
Взглянул в зеркало и сравнил увиденное