ДЕРВИШ: иногда я умираю по воскресеньям. Евгений Переверзев
был Афик, он шел в мою сторону, на ходу застегивая ширинку. Живот был большой, а руки коротковатые, поэтому процесс застегивания несколько затянулся. Он подошел ко мне, остановился и, справившись, наконец, с последней пуговицей, коротко выругавшись по-азербайджански, уселся рядом.
– Как ты, друг?
– Я не знаю, что-то происходит со мной, но объяснить этого я не могу.
– После смерти Назым ты сам не свой, – Афик по-дружески хлопнул меня по ноге. – Прошло уже больше года, а ты никак не становишься лучше. Что мне сделать?
Я взглянул на прораба, и мне захотелось выговориться, рассказать ему все, что случилось за эту последнюю дикую неделю. Но как? Как я могу рассказать ему обо всем, он ведь не поверит мне. Лично я никогда бы в жизни не поверил в такую бредовую историю. Как вообще такое возможно?
– Может, тебе лучше уехать на родину? – предложил Афик.
– Я не знаю, смогу ли.
– Поживешь в ауле, подышишь воздухом детства, это очень помогает, – Афик взглянул на небо, затянулся и выпустил густое облако дыма. – Мне после Афгана очень помогло. Столько бесов было в голове, столько голосов. Пожил у родителей два года, потаскал кизяк, повозился с отарой, покосил сено, поговорил с мамой.
– Афик, – ответил я, – а если ты не чувствуешь ничего? Если каждый день проходит в ожидании смерти? Если ты каждое утро просыпаешься одиноким жителем планеты? Как быть?
– С тобой явно что-то происходит, – прораб повернулся и посмотрел мне в глаза. – Я не узнаю тебя, друг мой. Алан никогда не говорил таким языком. Откуда все эти слова? Я наблюдаю за тобою целую неделю и понимаю, что ты – не ты. Ты говоришь, как другой человек. Очень много слов я слышу от тебя впервые. У нас в общагах появилась секта? Это они тебе промывают мозги? Дружище, может, тебе нужна помощь?
На последних словах Афик схватил меня за плечи и встряхнул что было сил. Я чуть со скамьи не слетел.
– Да нет, – постарался я успокоить друга, – нет никакой секты, просто очень много мыслей в моей голове. Даже не знаю, откуда они берутся. Каждый новый день превратился в один бессмысленный день. Я просто жду, когда он закончится, потому что не уверен в завтрашнем.
Афик положил руку мне на плечо и по-отцовски продолжил:
– Я тебе скажу одну вещь, но только ты не воспринимай это как нравоучение, я старше и опыта у меня больше. Возможно, ты выкинешь все мои слова из головы, но что-то важное, хотя бы одно словечко, я в этом уверен, останется в глубине. Там, где живет мудрость.
Он бросил сигарету в урну и на выдохе помахал рукой, чтобы дым побыстрее рассеялся.
– Когда ты начинаешь относиться к своей жизни как к чему-то само собой разумеющемуся, как к тому псу, – Афик указал пальцем на спящую овчарку у ворот складского помещения, – жизнь может помахать тебе в ответ хвостом и никогда больше не лизнет тебя в щеку. А именно из этих щенячьих лизаний и состоит наша жизнь. Каждый день дает нам шанс изменить