ДЕРВИШ: иногда я умираю по воскресеньям. Евгений Переверзев
протяжно произнес я, и довольная улыбка самопроизвольно растянулась на всю ширину моего рта. – Надеюсь, хоть не рыжий…
Я открыл глаза, и молоко пробуждения стало растекаться от зрачков в стороны. Картинка начала приобретать формы и цвета. Еще пара мгновений, и я увидел синее чистое небо, голубя, мирно сидящего на металлической перекладине, мигающую красную лампу где-то в стороне от меня. Я глянул вниз, и процесс восстановления зрения ускорился в тысячи раз, улыбка замерла, а через секунду превратилась в гримасу ужаса. Где-то далеко внизу маленькими бусинами сновали автомобили, а черные точки, насколько я сразу же понял, являлись людьми. И вновь голос пронзительно гаркнул:
– Алан, у тебя там все в порядке?
– Да хрен его знает! – заорал я во всю дурь, которую смог аккумулировать в своем горле. – Где я?
Раздался хрипловатый смех:
– В кабине, крановщик ты рукозадый! Ты куда чан с бетоном сбросил?
Далее, перебивая, зазвучал другой голос – негодующий, с легким южным акцентом:
– Десять сантиметров! Слышишь? Десять сантиметров от моего «Крузака», ты в рубашке родился, урод!
Из репродуктора вновь раздался первый голос:
– Спускайся, смена окончена досрочно. Только без приключений, просто переставляй ноги вниз!
Сколько я себя помню, столько же и боюсь высоты. Стремянка в шесть ступеней – предел моей храбрости, поэтому спуск с башенного крана оказался очень долгим и изнурительным. Ступив на твердую поверхность, я сделал несколько шагов, и ноги подкосились сами собой. Пятой точкой я угодил аккурат на небольшую стопу гипсовых плит. Ко мне подошел низкорослый круглолицый азербайджанец с пышными усами.
– Алан, дорогой, что с тобой сегодня происходит?
В ответ я только пожал плечами, пытаясь по окружавшим строительную площадку зданиям определить свое местоположение. Проходящие мимо рабочие здоровались с краснолицым усачом, называя его Афик. Я тут же решил взять ситуацию под контроль:
– Афик, дружище, – начал я, заглядывая бригадиру в глаза, чтобы понять, какова между нами ментальная связь. «Дружище» было воспринято спокойно и скорее положительно. Для пущего драматизма я тяжело вздохнул и продолжил:
– Я так плохо себя чувствую, что, боюсь, не встану на ноги без чужой помощи.
– Я так и понял, – с отцовской заботой в голосе отозвался Афик. – Ты иди к себе в общагу, приляг. На неделю снимаю тебя с работ, будешь получать по минимальной ставке, но, по крайней мере, деньги будут. В понедельник возвращайся и поговорим.
Я решил подыграть и, затуманив свой взгляд, тусклым голосом произнес:
– А где общага? Какая у меня комната? В голове просто вата.
– Карим! – крикнул Афик и махнул рукой парню, раскладывавшему флажки на приступке бригадирского домика. – Карим, иди сюда!
Карим проводил меня до общежития, по дороге устроив быстрый экскурс по строительной площадке