Мудрость беспокойства. Как научиться слушать себя, когда сердце не на месте. Шерил Пол
что вы не в порядке, никогда не будете в порядке и что вы не в безопасности физически, эмоционально и/или духовно. Тревога и доверие – понятия взаимоисключающие.
Тревога или тревожное расстройство – это главный диагноз нашего времени. Почти у всех моих знакомых, которые прошли через сито официальной медицины, было диагностировано генерализованное тревожное расстройство. И дело не в том, что врачи ошибаются: большинство людей действительно страдают от тревоги, и официальные критерии, которые квалифицируют кого-то как страдающего тревожным расстройством, данные в Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам (известном в психологических кругах как DSM[7]), очень близки к определению, которое я дала. Хотя я согласна с большинством параметров принятого психологами определения тревоги, я расхожусь с ними в вопросах понимания и работы с ней. Как я уже говорила, я вовсе не рассматриваю это как «расстройство», поскольку когда мы говорим о тревоге как о расстройстве, то навешиваем на себя ярлык «проблема» и упускаем возможность для пробуждения, к которому может подвести нас работа с тревогой, отнесись мы к ней с должным уважением. Когда мы рассматриваем тревогу как свидетельство чего-то «неправильного», мы упускаем мудрость, метафоры и возможности для роста, заключенные в ее симптомах.
Понимание позитивной функции тревоги может способствовать существенному сдвигу в мышлении: от желания избавиться от нее к заинтересованности ею. Тревога всегда была вестником, но сообщения трансформируются с течением времени и меняются от человека к человеку. Например, полная боевая готовность во время прогулки по лесу, где за следующим поворотом мог поджидать тигр, когда-то очень хорошо служила людям. Наиболее чуткие люди в общине могли уловить тонкости и нюансы, указывающие на реально существующую опасность: легкое движение травы, изменение температуры, почти неуловимый звук. Прислушиваться к сообщениям, посылаемым тревогой, было вопросом жизни и смерти.
Проблема заключается в том, что теперь, в отсутствие настоящего тигра, современные люди связывают свою тревогу практически с любым источником и называют это интуицией. Это похоже на то, как если бы та часть психики, которая развивалась, чтобы быть сверхбдительной к опасности – реакция «бей-или-беги»[8], – не знала, что с собой делать. В отсутствие основной работы она сворачивает на путь наименьшего сопротивления, и это часто выглядит как сканирование внутреннего горизонта в поисках опасности: не ошибся ли я в выборе партнера? (Безопасно ли любить?) Причиню ли я кому-нибудь вред? (Не опасен ли я?) Хватит ли у меня денег? (Я в безопасности?) Есть ли у меня неизлечимая болезнь? (Безопасна ли жизнь?) Все ли будет в порядке с планетой? (Все ли мы в безопасности?) Мы относимся к этим вопросам с той же серьезностью, которая позволяла нам выживать в джунглях, и это ощущается как тревога и паника. Но мы живем в новую эру, и первобытная система сигнализации, которая когда-то очень хорошо служила нам, нуждается в модернизации и
DSM-5 – использующаяся в США с 2013 года нозологическая система, номенклатура психических расстройств. Наиболее авторитетное пособие в области психиатрии.
Реакция «бей или беги» – состояние, при котором организм мобилизуется для устранения угрозы. Впервые описано Уолтером Кенноном.