Небесные книги в Апокалипсисе Иоанна Богослова. В. А. Андросова
ней книжный свиток. И Он развернул его передо мною, и вот, свиток исписан был внутри и снаружи[101], и написано на нем: “плач, и стон, и горе”. И сказал мне: сын человеческий! съешь, что перед тобою, съешь этот свиток, и иди, говори дому Израилеву. Тогда я открыл уста мои, и Он дал мне съесть этот свиток; и сказал мне: сын человеческий! напитай чрево твое и наполни внутренность твою этим свитком, который Я даю тебе; и я съел, и было в устах моих сладко, как мед. И Он сказал мне: сын человеческий! встань и иди к дому Израилеву, и говори им Моими словами» (Иез 2: 8 – 3: 3).
Образность этого отрывка отсылает нас к Иер 15: 16: «Обретены слова Твои, и я съел их; и было слово Твое мне в радость и в веселие сердца моего». В своем послушании Богу пророк находит свиток со словами горя сладким как мед (ср.: «было слово Твое мне в радость»). Слова Божии соединились со всем естеством Иезекииля, и после этого события пророк изрекал уже не свои слова, но слова, непосредственно исходящие от Бога. В Книге пророка Иезекииля «метафора приема текста внутрь очень ярко описывает призвание Иезекииля к пророческому служению»[102]. В символическом смысле соединение со свитком выражает внутреннее преображение пророка, который становится как бы «говорящей книгой», несущей всем глагол Божий.
Образ свитка Иезекииля будет также рассмотрен в главе II настоящей работы, поскольку в 5-й и, особенно, в 10-й главах Откровения Иоанна Богослова его образность играет важнейшую роль.
3.1.8. Вывод: значение письменности для ветхозаветной религии
Для израильского народа была очень важна роль письменности как способа сохранения памяти на века и как свидетельства. В ветхозаветных Писаниях записана история рода человеческого, начиная с описания жизни первых людей, а также подробная история израильского народа.
В ветхозаветных книгах также присутствует много образов записанных текстов, происхождение которых непосредственно связано с Богом и которые обладают большой религиозной значимостью. Это Скрижали Завета, пророческие свитки и пр.
Данные записанные тексты несут на себе авторитет Бога, то есть являются выражением божественной силы и власти, божественного определения. Общие свойства письменности – сохранение памяти и свидетельство, примененные к религиозно значимым текстам, утверждали вечность и постоянство завета, заключенного между Богом и израильским народом, неизменность Божиих заповедей и божественных определений. По словам Нэджмэн, «письменные тексты понимались не только как записи свидетельств о заключенном завете, но сами становились свидетелями. Они выступали гарантами постоянства и неизменности обетований Завета»[103].
Некоторым письменным текстам – пророческим свиткам – приписывалась особого рода действенность, а именно способность содействовать исполнению написанного. Посредством своей особой действенности и силы записанные тексты актуализировали пророчества о наказании и искуплении, гарантируя сохранность завета с Богом.
3.2. Образы небесных книг
Эта образность повторится в Откр 5: 1.