В поисках христиан и пряностей. Найджел Клифф
на иссушенную равнину к западу от Тивериадского озера. Когда у христиан кончилась вода и наступила ночь, мусульманский авангард осыпал их оскорблениями, выпустил поверх их голов дождь стрел и поджег кусты вокруг лагеря, чтобы они задыхались в дыму. На следующее утро ослабевшая христианская пехота беспорядочно сбежала, вскарабкавшись на склоны потухшего вулкана, известного как Хаттинские Рога, и отказывалась спускаться. Рыцари атаковали снова и снова, но свежие мусульманские войска разгромили их за несколько часов [84].
Три месяца спустя Иерусалим капитулировал перед курдским завоевателем. Папа немедленно созвал Третий крестовый поход, и на его призыв откликнулся могущественный триумвират: английский король Ричард Львиное Сердце, французский король Филипп II и император Священной Римской империи Фридрих I. Престарелый Фридрих упал с лошади при переходе вброд реки в Турции и скончался от сердечного приступа; по обычаю того времени плоть с его костей выварили и похоронили, а сами кости зашили в мешок, – так они сопровождали двинувшуюся дальше армию. Ричард осадил прибрежный город Акра, пообещав пощадить его жителей, а после учинил резню трех тысяч пленных, когда город сдался. Филипп рассорился с английским королем из-за награбленного и отбыл восвояси, и крестовый поход угас, не достигнув своей цели.
Новые волны вооруженных паломников накатывали из Европы ради возвращения святого города – с равно плачевными результатами. Самым вопиющим был Четвертый крестовый поход, по распоряжению своих венецианских казначеев свернувший на Константинополь и даже близко не подошедший к Иерусалиму. В 1204 году крестоносцы впервые за девять веков проломили мощные стены Константинополя и разграбили величайший христианский город мира. В величественной Святой Софии пьяные рыцари порубили сверкающий алтарь и топтали бесценные иконы, пока шлюха раздвигала ноги на престоле патриарха. Монахинь насиловали прямо в монастырях, в домах убивали женщин и детей. Венецианцы вывезли с античного ипподрома золоченых коней, чтобы установить над входом в собор Святого Марка, и подчинили себе коммерческую жизнь города. Одного из числа своих оккупанты провозгласили императором, и на протяжении пятидесяти лет существовали три Римские империи: низложенные правители Константинополя в изгнании, Священная Римская империя в Германии и так называемая Латинская империя крестоносцев. Разумеется, ни одна из них не имела власти над самим Римом.
Великое движение Запада на Восток, которое инициировал папа Урбан II, нанесло смертельную рану тому самому городу, который позвал их на помощь.
И вновь все могло бы сложиться иначе. В 1229 году император Священной Римской империи Фридрих II прибыл в Иерусалим и сел за стол переговоров с мусульманскими правителями, чтобы договориться об аренде священного города. При всей своей религиозности Фридрих II был скептиком, выросшим на космополитичной Сицилии [85], в единственном христианском государстве под стать аль-Андалусу в том,
По беспощадным меркам своей эпохи Саладин был само великодушие. Пехотинцев продали в рабство, а дворян взяли в плен ради выкупа. Грозным рыцарям-монахам из орденов госпитальеров и тамплиеров повезло меньше. Среди своих врагов-мусульман они пользовались славой скорее дьяволов, чем людей; священнослужители выстроили их, чтобы обезглавливать по одному, а Саладин, по сообщению его секретаря Имада ад-Дина, взирал на это с радостью. См.: Barber. New Knighthood, 64.
В XI веке два брата, норманны Рожер и Роберт Гвискар (хитрец), вырвали Сицилию из рук ее правителей-мусульман, которые, в свою очередь, отобрали ее у Константинополя. Норманны были потомками викингов, и еще долгое время после того, как викинги приняли христианство, если где-то велась война, среди воюющих непременно оказывались и норманны. Однако странствующие воины быстро адаптировались к своему новому дому, и особенно их привлекла утонченная Сицилия. Управление ею было отдано в умелые руки меритократов из среды иудеев, мусульман и христиан, и религиозная свобода процветала. Мусульман-путешественников поражал теплый прием в христианском Палермо, где женщины ходили к мессе в восточном облаке шелковых одежд, разноцветных вуалей, носили золоченые туфли и украшали себя татуировками хной, и с еще большим удивлением мусульмане обнаруживали, что некоторые норманны довольно сносно говорят по-арабски.