В поисках христиан и пряностей. Найджел Клифф
нескольких человек из его собственной свиты, cели на корабли и бросили крестоносца. Единственной разменной монетой у него оставалась Сеута, и его переговорщики пообещали сдать ее в обмен на безопасный проход для оставшихся войск. Энрике отдал своего младшего брата Фернанду в качестве заложника и ушел в Сеуту, а там слег в постель, отказываясь отвечать на многократные вызовы домой, где пришлось бы держать ответ за катастрофу.
Он вовсе не намеревался выполнять условия соглашения [126]. Фернанду прозябал в марокканской тюрьме, Сеута приходила в упадок в руках португальцев. В следующем году в возрасте сорока шести лет умер король Дуарте, скорее всего от чумы, а не от разбитого сердца, как полагали повсеместно. После пяти лет, на протяжении которых с ним обращались все хуже и хуже и на протяжении которых он в душераздирающих письмах умолял братьев договориться о его освобождении, судьба смилостивилась над принцем Фернанду, и он скончался от смертельной болезни. Сколь бы ни мучился Энрике в одиночестве, на людях он всегда утверждал, что его младший брат – которого посмертно окрестили Верным принцем – всем сердцем готов был стать мучеником за их дело.
Энрике, младший сын, который мог бы стать королем, запросил ужасную цену за свои необузданные амбиции. Однако в эпоху религиозного фанатизма его непреклонная жажда славы в войне с неверными, в какие бы темные и адские глубины она его ни завела, многим казалась признаком истинного рыцарственного героя, достойного одних лишь похвал.
Энрике снова обратится к морю. Каждый год его рейдерские экспедиции заходили чуть дальше вдоль африканского побережья Марокко, и понемногу у него созрел новый грандиозный план.
Как и многие образованные европейцы, он знал про настойчивые слухи о баснословно богатых золотых копях, расположенных в недрах Африки южнее пустыни Сахара, огромном регионе, который португальцы вслед за берберами называли Гвинея. Одна весьма авторитетная карта, «Каталонский атлас» 1375 года [127], изображала мусульманского купца верхом на верблюде, приезжающего к легендарному императору Мансе Мусе в его столицу Тимбукту. На карте Манса Муса, на голове у которого покоится огромная тяжелая корона и который сидит на своем троне в самом сердце континента, протягивает купцу огромный самородок. «Столь изобильно золото, находимое в этой стране, – гласит подпись на карте, – что он самый богатый и самый благородный король в тех краях» [128].
Притягательность легенды вполне объяснима. К тому времени Европа практически истощила собственные золотые копи и отчаянно нуждалась в золоте, чтобы поддерживать ликвидность экономики. Две трети импортируемого ею золота привозили в сумах, переброшенных между горбами верблюдов, бороздивших пустыню Сахара, однако сами христиане практически не имели доступа в глубь Африки. Надежный доступ к источнику золота принес бы двойную выгоду: это обогатило бы страну Энрике и привело бы к
Репутация Энрике зиждилась на его героических подвигах в Сеуте, и отец поставил его командовать обороной города; отдать ее назад так скоро означало бы испытать страшное личное унижение, равно как и выставить на посмешище новехонький мандат Португалии на крестовые походы.
Атлас был составлен на Майорке ведущим иудейским картографом Абраамом Крескесом для короля Франции Карла V.
Цитируется по: Jerry Brotton. The Renaissance Bazaar: From the Silk Road to Michelangelo (Oxford: Oxford University Press, 2002), Ради разнообразия легенды содержали крупицу правды: добываемый на западе Судана золотой песок действительно перевозили в торговые города на границе пустыни Сахара, такие как, например, Тимбукту, где золото переплавляли в слитки и караванами отправляли в Северную Африку. Манса Муса, король могущественного государства Мали, приобрел свою славу за счет поразительной роскоши: в частности, во время хаджа в Мекку в 1324 году его сопровождали 100 нагруженных золотом верблюдов и 500 рабов с тяжелыми золотыми жезлами.