Тамерлан. Дорога в Самарканд. Евгения Никифорова
их судьба.
– У них есть хозяева.
– Всякий может обратиться к хану за выплатой, – Бекчик засмеялся. – Конечно, если смелости хватит.
– Чего вы добиваетесь? – Тимур пытался разглядеть на лице могола помимо лукавства хоть что-нибудь настоящее. – Вы же знаете, что таят улицы Самарканда.
– Вот именно. Очень скоро нечестивцы вылезут из канав, я уверен. Чем громче будут плакать их матери…, – он не закончил фразу, потому что противник сократил расстояние ещё на шаг.
– Я поклялся оберегать нашего хана. Вижу, оберегать его придётся не только от врагов. Но и от Совета тоже.
– Осторожно, Тимур ибн Тарагай. Это опасные слова.
Барлас остановился. Он вдруг увидел перед собой закалённого в интригах человека, жаждущего утвердить влияние через молодость Ильяса-Ходжи, его слабость, неопытность; никто не размышлял о природе язв, о длительных изнуряющих болезнях государства.
Самарканд долго терпеть не будет, это не стойло, из которого овец гонят в степи, а тысячелетняя твердыня – вот какую мысль старался донести Тимур, представ перед взором наместника. Снова и снова говорил об угнетённых жителях, которые примутся искать спасения у кого угодно – даже у персидских висельников, о долге, который Аллах взыщет с каждого, кто соприкоснулся с природой власти, но Ильяс воспринимал всё как шутку. «Не нужно так бояться, Тимур ибн Тарагай. Мы изловим предателей, где бы они ни прятались, – ответил возмущённому барласу. – Отец не успел разделаться с сербедарами. Это сделаю я. Пока наш хан, с благословения Аллаха, усмиряет непокорных в Джете1».
«Я знаю, как жаждешь ты оказаться на моём месте, – между тем звучали мысли Ильяса. – Мечтаешь уничтожить меня. Избавить родные земли от могульских эмиров. Я вижу, на что ты надеешься. Я не столь глуп, чтобы позволить себя обмануть. Только не здесь, не сейчас».
– Презренный шейх Халифе проповедовал, что каждый может занять трон. Крестьянин, торговец, дервиш… Кого выберет народ, – юноша вертел в руках изящный кинжал, подаренный отцом в день праздника. – Подумать только! Чтобы государство возглавил оборванец без роду и племени! Шейха Халифе и его учеников убили, но проповеди! Проповеди продолжали оглашать, проповеди слушали, внимали им… И верили. Напомнить, что случилось потом? Сербедары лишили жизни Тук-Тимура, внука Великого хана. Очередь за нами! Мы, могульские правители, прямые наследники Чагатая, у них как кость в горле! Мы их природные враги, кровные враги! Эти проклятые ненавидят завоевателей и жаждут не только нашей погибели, но и краха, полного распада империи! Шейхи, сейиды… они ходят из города в город и обольщают народ сказками о добрых правителях, которых те сами себе назначат. Отвратительная ложь! Что стало с ильханатом Хулагу после восстания? Где эти добрые правители, где обещанный порядок? Разруха. Вот что постигло Иран и что ожидает Мавераннахр и остальные земли на Востоке, если мы пропустим сербедаров, если
Другое название Моголистана – Улус Джете