Стальная волчица. Nasty Rey
юношей готовых подать руку выстроилась стеной! Кажется все имевшиеся молодцы из трех групп решили доказать свою преданность. Их взгляды, улыбки, позы, да сами жесты выдают мысли.
Вот это номер! Никогда бы не подумала, что драные джинсы способны произвести такой эффект. Что было бы, будь я в юбке? Как же удачно не надела. Жаль, зашить дырки не предоставляется возможным…
–Ребята, расступитесь! – чеканя слова, принц голубых кровей склонился надо мной, в мгновения ока прижал к груди. В юношеских глазах промелькнул лукавый огонек, однако лицо осталось каменным. А потом осторожно поднял на руки, как поступают с невероятно хрупкой и ценной ношей, невзирая на сопротивление.
Дорога до медпункта кончается быстро. Двери раскрываются, приветствуя нечастых гостей.
Полненькая дама с фамилией Макдональд, в хлопковом халате приглушено желтого цвета с синей шапочкой для волос на голове не замечает нас, увлечена журналом.
Я вздрагиваю, когда перед глазами, приносятся больничная палата, мама, бизнесмен, братья и бои с Ромео и Монголом. Лихорадка завладевает каждым уголком тельца. В руках парня, я словно уменьшилась втрое.
В следующий миг, видя шкаф с ампулами, баночками, коробочками и шприцами с иглами, теряю самообладание. С размаху бью по сонной точке на плече парня, немного ближе к шее, не думая о последствиях.
***
В красках предстает последний вечер, когда мама, папа, и я были счастливой семье, глядя на нас нельзя было заподозрить, что дома целыми сутками стоят крики.
Мама отчитывает папу, он в отместку дымит сигарой, делая вид «меня не касается». Гертруда жестом просит потушить, суя пепельницу. Бессмысленная трата времени. Она сдается первой, снимает с вешалки плащ, громко хлопая дверью, уходит в гараж. Папа же берет инструменты и за считанные секунды из не огранённого алмаза создает поистине восхитительную бабочку на тонком ремешке.
Спустя пару часов мы ужинаем. Мама поглаживает новую подвеску, он же мурлычет, как кот, наевшийся до отвала. Вдруг, мама встает, словно на прощание, слегка поглаживает щеку папы, нежно целует, подмигивает, и пускается в пляс. Грей настороженный ее поведением, истошно шипит, дико мяукает.
Раздается звонок в дверь и на пороге возникает неизвестный мужчина.
Он выглядит как самозванец, которого без зазрений совести заласкала мама. В этот момент, между родителями что-то оборвалось, а между мной и женщиной, что даровала саму жизнь, возникла китайская стена.
***
–Она в порядке? – спрашивает обеспокоенный баритон – Да хватит мне нашатырь совать! – возмущается атлет, сидя напротив рабочего стола медсестры, спиной ко мне.
–Молодой человек, не распускайте руки, я лучше знаю!
Эй, вы тише, голова трещит! Трещит так, будто кирпичом приложили. Сотрясения для полного счастья мне только не хватало! Где…? Медкабинет, судя по вони. Сколько интересно я тут провалялась.
Глаза распахнулись не охотно. Веки отяжелели сразу. Но я все же рывком села. Зря! Виски загремели.
–Лежи