Дичь для товарищей по охоте. Наталия Вико
желаете?
Андреева неопределенно повела плечом.
– Не бойтесь, Марья Федоровна! Она кроткая. Никогда не видел белой лошади, чтобы не была кроткой! Или гнедой – без норова! Ну а вороная – всегда упряма, как осел.
– Да я и не боюсь, – лениво-грациозно изогнув спину, Андреева с вызовом посмотрела на Савву.
– Тихон! Неси седла! – распорядился Морозов и, взяв под уздцы двух лошадей, белую и вороную, вывел из конюшни.
– Вороную желаете, конечно, мне предложить? – засмеялась Андреева мелодичным, грудным смехом, наблюдая, как конюх седлает лошадей.
– Нет уж, Марья Федоровна. Не обессудьте, на вороном жеребце сам поеду. А ваша вот – белая. Прошу любить и жаловать. – Радушно улыбнулся Савва, но вдруг замер.
– Тс-с. Не шевелитесь! – Прижал он палец к губам.
Андреева замерла. Бабочка темно-синего цвета с зеленым обрамлением по краям крыльев опустилась ей на плечо.
– Какая же красавица! – с восхищением выдохнул Савва. – Дух захватывает, как хороша!
Андреева смущенно опустила глаза, будто вовсе и не поняла ничего.
– Савва Тимофеевич! Готово! – голос конюха – конопатого парня лет восемнадцати – заставил его обернуться. Бабочка вспорхнула и улетела, обиженно взмахивая крыльями. Мария Федоровна, пряча улыбку, решительно направилась к лошади.
– Помочь? – Савва подставил руку.
– Отвернитесь-ка лучше! – Приподняв край широкой юбки, она ловко, по-мужски, запрыгнула в седло и расправила складки ткани. – Теперь можно!
Савва повернулся. Мария Федоровна сидела в седле уверенно и красиво, ничуть не смущаясь того, что ноги открыты до колен, и смотрела с вызовом.
– Марья Федоровна, – сорвавшимся голосом сказал он, – я-то, по правде, думал, что вы откажетесь. Иначе бы дамское седло приказал принести. Может…
– Поехали же, Савва Тимофеевич! Сколько вас ждать! – Андреева нетерпеливо шлепнула лошадь ладошкой по крупу и поскакала по широкой пихтовой аллее к распахнутым воротам усадьбы.
Савва вскочил в седло, пришпорил жеребца и, с места перейдя в галоп, бросился вслед по аллее, а потом – вниз к зеленому полю, покрытому розовой дымкой клевера. Перехватило дыхание. Казалось, летит он за своим счастьем. Или несчастьем? А впрочем, сейчас ему было все равно…
Они остановились только на берегу реки. Солнце клонилось к закату, разлив по небу оранжевую краску. Становилось прохладно. Растрепавшимися от быстрой езды волосами Андреевой играл вечерний ветерок, щеки раскраснелись, глаза возбужденно блестели.
– Через реку не поедем, – сказал Савва, похлопывая по шее разгоряченного коня. – Рожай хоть и не глубокая речушка, но платье точно замочите. Обратно нам пора. Стемнеет скоро. А нам еще в Архангельское возвращаться, и домой я вас должен доставить в целости и сохранности.
– Да… домой… – вздохнула она.
– Что вздыхаете? Мужа вспомнили? – испытующе взглянул Савва на гостью.
Для него уже не было тайной, что личная жизнь Андреевой не сложилась. Рано вышла замуж