Батюшка есаул. Екатерина Сергеевна Шубочкина

      Александр Сотников с женой Шарлоттой и сыном Эрастом

      1917 год

      Начало

      Михаил Михайлович никак не мог вместить в своей голове обрушившуюся снежным комом заканчивающейся зимы одна тысяча девятьсот семнадцатого года новость об отречении от российского престола императора Николая II: – Может быть, это всё-таки ошибка, провокация большевиков или анархистов! Не могу поверить! – сокрушенно мотал он головой в кабинете командующего Могилёва в понедельник вечером четвертого марта. Рядом с ним на софе сидел его отец, Михаил Семёнович Каргополов, а за своим рабочим столом находился собственно сам есаул Могилёв.

      – Слышал же сегодня официальный приказ по шестой Сибирской стрелковой бригаде. Пришел с четким указанием сверху – зачитать его в срочном порядке дивизиону, – с сожалением развел руками командующий. – Отрекся в пользу своего младшего брата Михаила, власть пока взял на себя Временный комитет Государственной думы…

      – Известно было, что трясет Петроград сильно, но я, конечно, не думал, что до такого дойдет, – огорченно вздохнул на это полковник Каргополов. – Ведь еще двадцать восьмого февраля в Красноярск поступило извещение о свержении самодержавия в стране, но губернатор и Дума решили не афишировать его до времени: надеялись на скорое прекращение беспорядков в столице и возвращение жизни в привычное русло. Но, увы, уже и Думу разогнали, наскоро создав временный Комитет безопасности для управления губернией.

      – Но, выходит, самодержавие остается, раз власть просто переходит к брату, – рассуждал Могилёв. – Не поторопились ли в столице?!

      – Официального манифеста об отречении еще никто не видел! – не сдавался и подъесаул Каргополов. – Пусть бунт, революция, но государь не мог пойти на такое, да еще в столь сложное время для России! Это же предательство! В военное время менять главу в стране – это же путь к поражению! Пока новые власти будут разбираться что и куда, страна совсем ослабеет!

      – А вот ребята с фронта пишут, – возразил на это командующий, – что среди них давно идут разговоры о свержении самодержавия в России в принципе. Есть мнение, что именно единоличное правление царя, делающего много ошибок, не дает стране закончить войну. Винят Николая в том, что бесполезно топчемся на месте столько времени и нет четкого плана.

      – Да уж, монархистов в среде военных осталось немного, – согласился Михаил Семенович, – но неужели лучше такая кровавая демократия…

      – Читал недавнее письмо подъесаула Сипкина? – спросил друга Могилёв, и тот подтвердил сей факт кивком головы: – Ага! Значит прочитал, что семьдесят стрелков из Сибирских полков казнили за так называемое «братание» с врагом! Не одного, ни двух – семьдесят! Недовольство на фронте царем огромное, особенно после того, как стали за ерунду расстреливать своих же бойцов, –