Хохол – родимый край. Василий Николаевич Грибанов
объяснил ему все дело. Он пришел с инструментом, вытащил обломок крюка и говорит, чтоб я завтра шел в кузню, попросил Ивана Антоновича выковать такой крюк. Утром я встал, сделал дела по дому и пошел к кузнецу. Пришел я в кузню, держу в руках сломанный крюк, а слова сказать не могу. Он глянул на меня – у меня текут слезы по щекам. Он подошел ко мне, взял крюк, начал ковать. Отковал крюк, охладил его в воде, сам потрогал руками, проверил, что не горячий, промерил и отдал мне, сказав: «На крюк, он готов. Зря ты расстраивался, иди и навешивай дверь». Вечером я собирался идти к Ивану Ивановичу, смотрю, он сам пришел с инструментом. «Ну что, крюк отковал?» я отвечаю: «Отковал». Подаю ему крюк, он просунул его в петлю – заходит нормально и начал забивать его в притолоку. Забил крюк, попробовал его покачать, смерил расстояние низ-верх и говорит: «Давай дверь навешивать». Повесили дверь, он проверил крючок, который внутри хаты закрывает, все подошло, ничего менять не надо. Он говорит: «Закрывай дверь на крючок и спи спокойно, никто вас не тронет». Я был рад, хоть одна забота с моих плеч свалилась. Да и из хаты тепло не будет уходить.
На другой день мама меня отправила к другому своему двоюродному брату Ивану Михайловичу. Он и его трое братьев все плотники и все с войны вернулись живыми. Я пошел к Ивану Михайловичу, передал ему просьбу мамы срубить сени. А тесть у него тоже был плотник. Он мне сказал: «Ладно, приду посмотрю». Пришел вечером, посмотрел: материал на основу есть, можно рубить сени. Через день они пришли с тестем, и началась работа. Основное время ушло на изготовление основы и установку столбов. А забрать три столба им не составило труда, на это ушел один день, так как старый материал не требовал подгонки. Через пять дней сени были готовы, оставалось обмазать глиной.
Как я возил глину
Дел у меня непочатый край: надо выкопать яму и закопать картошку. Первые слои, когда начал копать яму, легко поддавались, а внизу пошла глина, лопата не лезет, силы не хватает в глину воткнуть лопату. Кое-как выкопал, ссыпал в яму картошку – 70 ведер – и закопал. Пришла пора убирать свеклу сладкую и кормовую для скота. Выкопал я свеклу, почистил от ботвы, перенес во двор, а потом опустил в погреб. Нужно убирать редьку и морковь – процедура та же. Осталась одна капуста. С огородом практически разделался. Нужно заняться заготовкой корма для овец. Я начал обрубать сучья вербы и ольхи. Рубил целый день, нарубил много. На второй день начал сучья обламывать. На которых листва – в одну кучу, а ствол сука на дрова, на топливо. Когда все сучья обработал, начал свяслом связывать снопы. Снопы перенес до дома и у сарая поставил стоя подсыхать. Маме доложил о проделанной работе. Мама мне дала совет заняться хворостом, а то вдруг пойдут дожди, хворост у реки может оказаться под водой. «В первую очередь руби хворост, который ближе к воде». И я начал заниматься хворостом. Нарублю, вязанку свяжу – и на спину, тащу ее домой. Хворост, он длинный, ствол на спине, а ветки