Хохол – родимый край. Василий Николаевич Грибанов
довольны. И действительно, настроение было прекрасное, война закончилась. Наполнили стаканы вторично, и Михаил Иванович снова произнес тост: «Давайте выпьем и помянем тех, кого нет с нами и никогда не будет». У женщин брызнули слезы из глаз, потому что у кого погиб муж, а у иной погиб сын, брат, отец. И настроение резко поменялось, 5 минут назад было радостное, и вдруг сразу уныние, слезы. Боль не уходит навсегда. На самом деле, не было такой семьи, в которой не погибли бы близкие или дальние родственники.
Закончилась война, фронтовики ехали домой, к своим родным очагам. Народ начал возвращаться к мирной жизни. Фронтовики, вернувшись, начали обустраивать свое жилье. Плели плетни, облагораживали свои дворы. Делали сараи для коров, овец и для корма скоту. Коров сохранили практически все, а вот овец не было. Овец снова начали разводить после войны. Вот овцы и вытащили страну из разрухи. Где были в семье мужики, там люди оставляли в зиму по 5—10 овцематок. А вот один отец вместе с сыном жил, у них двор был общий, а дома разные, так они оставили в зиму 20 овцематок. Жили скрытно, никого в дом не пускали. У сына было три сына, одевались сыновья хорошо, они из всех выделялись. Шубы были у них черного цвета, низ обшит оторочкой, позади разрез, воротники темно-коричневого цвета, ворс короткий, красивый. Кубанки были тоже темно-коричневого цвета, на макушках красные ленты крестом. Про них ходила такая легенда, что один мосол месяцы варят. А на самом деле они ели мясо, у них в конце года было 60 овец. Дед у них был крепкого телосложения, с богатой шевелюрой, лицо красное, ходил щеголем. Мы оставляли в зиму двух овцематок, осенью было 6 овец. Трех мы продавали, а старую резали себе. У романовской овцы большой курдюк, мама топила его на жир.
Романовская овца – одна из лучших пород, приплод даст – 2 ягненка, много шерсти (две стрижки в год – летом и осенью). Старая овца двух лет дает 30—35 кг мяса, от молодки мало мяса – 12—14 кг. Из шерсти валяли валенки. Осенняя стрижка, называли осенница, хорошо каталась эта шерсть, делали носки, чулки, варежки, перчатки, шерстяную одежду. Из овчиной кожи делали хром для обуви. А главное, овца – неприхотливое животное, ей надо мало корма и не требуется зерно. Любая маленькая трава – и овца всегда сыта. Мы заготавливали ветки для овец. Я обрубал сучья вербы и ольхи, мама их связывала в снопы и складывала в скирд. Когда я давал ветки, первой ела корова. Овец приходилось убирать, иначе корова могла их боднуть. После того, как корова объедала ветки, корову убираешь и выпускаешь овец. Овцы – они очень аккуратные, подберут все до одного листочка, даже сучки похрумкают, то есть погрызут. Овец держали очень многие, но не все, причина – нехватка корма. У нас было три табуна частных овец и плюс колхозный табун овец.
В 1963 году Хрущев решил догнать Америку по мясу и забрал овец у частников. А вместо зерновых перешел на кукурузу. Через год страна осталась без хлеба. Но он ее оставил и без мяса. Маленькие люди делают маленькие ошибки,