Обрести себя. Зеэв Ривин
не почувствовала. За что мне так? Я просто ему написала, а он…
– Таня, ты можешь рассказать мне все по порядку.
Таня вздохнула и начала свой короткий рассказ. Соня молча выслушала ее не перебивая.
– Понимаешь, мы уже поженится собирались. Я ему, как родному…, а он…
Таня закончила свое повествование, опустила голову и уставилась в землю перед собой.
– Дурак он, – заявила Соня резко. Он просто испугался за свою анкету. Он еще пожалеет, он еще к тебе извиняться придет, вот увидишь! Ты на себя посмотри. Ты такая красивая! Он обязательно к тебе приползет, а ты не будь дурой. Ты же не хочешь всю жизнь по углам маятся? Вот о чем подумай.
– Не смогу я его простить, Соня. Он мне в самую душу… Если бы ты знала, как мне плохо. Я ведь его любила… И сейчас люблю. Люблю и ненавижу одновременно.
– Я тебя, Танюша, понимаю. Даже очень понимаю. Все твои переживания понимаю. Мои бабушка и дедушка со всей родней были расстреляны фашистами на Украине, а мама и папа…
Соня замолчала. Таня увидела, что она так плотно стиснула зубы, что желваки на скулах выступили.
– Во время дела врачей, это когда в 1953 году врачей-профессоров арестовали. Они все евреями были. Ты наверное мало что помнишь. Ты ведь русская по бумагам, а я хорошо все помню. Маму, она инженером была, с работы выгнали, папу, он врачом был в госпитале, арестовали и обвинили, что он якобы неправильно раненых лечил. Папа на допросе умер, а мама, как узнала о папе, от инфаркта на месте… Мне тогда десять лет всего было. Потом Сталин умер и, папу реабилитировали, а вот я одна осталась. Меня в детский дом отправили. Ох и гнобили меня там, всю жизнь изуродовали. Так, что уж кто-кто, а я тебя понимаю лучше всех. Давай-ка я тебя домой провожу, тем более, что по пути мне. Вдруг снова под машину угодишь?
– Не волнуйся, – ответила Таня. Мне уже легче, но если бы не ты… Ты меня спасла, Соня.
– Да брось ты, пойдем!
Они встали с лавочки. Соня взяла Таню под руку и они медленно пошли по улице.
Глава пятая
– Соня, а ты где работаешь?
Таня посмотрела на свою новую знакомую. Соня была ниже ее ростом на пол головы. Она шла рядом, держа Таню под локоть. Во всех ее движениях чувствовалась скрытая энергия.
– Боевая натура, – подумала Таня. Наверное ее детдом такой сделал.
Соня и Таня шли по тротуару. Уже смеркалось. Зажглись уличные фонари. Их тусклый свет еле освещал тротуар.
– Я историю преподаю. Моя школа в трех станциях метро от Киевского, – ответила Соня.
– А ты?
– А я английский. Я в школе Гиммельфарба работаю.
– Да ты что! Вот повезло!
– Это мое счастье, Соня, что я прописку здесь нашла, а иначе послали бы куда-нибудь, или домой пришлось бы возвращаться. Я ведь из Клинцов. Это городок такой в Брянской области.
– А я вообще: – «Ни кола, ни двора!». Все мое имущество в двух чемоданчиках.
Соня снизу вверх посмотрела на Таню.
– Я почему в историко-архивный пошла? Знала, что только туда с моей пятой графой поступить можно. Мне умные люди посоветовали в другие ВУЗы с моей фамилией да физиономией