Генерал де Голль и Россия. Элен Каррер д'Анкосс
показал, что Франция уже не просто побежденная страна, о которой Сталин много раз отзывался с презрением. Кроме того, фактический отказ или откладывание англо-американской стороной на отдаленное будущее открытия второго фронта в Европе в пользу операции в Средиземноморье жестоко разочаровало Сталина. Вследствие этого подрывные операции на территории Европы приобретали в его глазах новый смысл. В отсутствие второго фронта заверения генерала де Голля, что он сможет организовать Сопротивление с привлечением к участию в нем коммунистов, становились в ходе войны важным козырем, который Сталин принял во внимание. Именно об этом 8 августа 1942 г. заместитель наркома иностранных дел Деканозов говорил Роже Гарро, который резюмировал позицию собеседника следующим образом: «Очевидно, что в связи с отсутствием перспектив наступления союзных сил на Западе Советское правительство – которому придется еще три месяца, до наступления зимы, любой ценой сдерживать чудовищный натиск немецких армий – горячо желало бы всеобщего восстания в порабощенных странах»28. Наконец, неоднократно выражавшееся генералом де Голлем желание установить военные связи с Москвой и задействовать войска на Восточном фронте способствовало тому, чтобы Сталин перестал его игнорировать. Осенью 1941 г. генерал решил направить в СССР военную миссию во главе с генералом Пети. Тот учился вместе с ним в Сен-Сире, а затем служил начальником его Генштаба в Лондоне. Похоже, именно с тех пор у генерала Пети, который позже станет очень обременительным попутчиком, появилась склонность, объясняя свою позицию в Москве, отзываться о сотрудниках де Голля не в самых лестных выражениях и преувеличивать роль коммунистов в Сопротивлении: «Среди голлистов насчитывается мало патриотических и антифашистских элементов… Таким образом, необходимо, чтобы все патриотические элементы, и прежде всего военно-воздушные и военно-морские силы генерала де Голля, получили ясную политическую ориентацию. Это задача соответствующих компартий»29, – настаивал он в беседе с представителями советской стороны.
Идея направить французские войска на Восточный фронт рассматривалась с конца 1941 г. в двух вариантах: либо легкая дивизия, либо истребительная эскадрилья в составе 40 пилотов. По условиям соглашения, заключенного 12 января 1942 г. по итогам обмена письмами и секретной беседы Дежана и Майского, предусматривалось направление на Восточный фронт боевого соединения «Свободной Франции»30. Этот проект приветствовали в Москве, но он совсем не устраивал англичан, поскольку личный состав этого соединения предполагалось набирать из частей, развернутых в британских владениях, что вызвало негативную реакцию Лондона. Де Голль решил без промедления следовать по данному пути, несмотря на британскую критику и бюрократические препоны, чинимые советской стороной. В мае, на встрече с Молотовым в Лондоне, он заверил его в желании видеть, как французы сражаются плечом к плечу с красноармейцами, и в своем намерении
Телеграмма Гарро, 9 августа 1942 г. Цит. по: Lévêque F. Les relations entre l’Union Soviétique et la France libre. P. 39.
Выдержка из донесения Андре Марти Димитрову: Roussel É. Charles de Gaulle. P. 376–377.
Телеграмма Богомолова от 9 декабря 1941 г. и телеграмма Молотова Богомолову от 27 декабря 1941 г.: Советско-французские отношения во время Великой Отечественной войны. Т. 1. С. 59–60.