Генерал де Голль и Россия. Элен Каррер д'Анкосс
желающих продолжать борьбу.
Мы не будем здесь рассказывать о многочисленных неудачах, которые потерпел в Лондоне генерал де Голль, пытаясь убедить своих корреспондентов, что правительство Бордо, ставшее впоследствии правительством Виши, самим фактом подписания перемирия потеряло всякую легитимность и только он может объединить вокруг себя тех, кто отвергает столь позорную капитуляцию.
Если стоит здесь вспомнить один из этих эпизодов, самый первый, то для того, чтобы подчеркнуть весь дискомфорт изоляции, в которой оказался де Голль. Можно, таким образом, оценить его невероятную способность игнорировать или отрицать свое положение, что он делал с той же страстью, с какой отрицал очевидную непобедимость гитлеровских войск.
И в самом деле, 17 июня, когда казалось, будто ничто не может остановить Гитлера, готового пуститься в пляс на площади Звезды, пока его войска проходят маршем по Елисейским Полям, де Голль хладнокровно заявляет, что Франция проиграла только битву, а Германия уже проиграла войну!
Красной нитью в его высказываниях проходила еще и убежденность в миссии, которая на него возложена: именно он должен объединять вокруг себя французов, и именно он может воплощать в себе Францию. Здесь интересно обратиться к его портрету, составленному его внуком в посвященных генералу воспоминаниях: «22 ноября 1939 года Шарлю де Голлю исполняется сорок девять лет. Вы не отмечаете день рождения. Семейные традиции празднования не предусматривают. Кроме того, вы полагаете, что бурное прошлое поставило крест на вашей профессиональной карьере». И двумя страницами далее: «22 ноября 1940 года, вам пятьдесят лет, и ваша жизнь по-настоящему начинается в том возрасте, когда она обычно уже клонится к закату, благодаря внезапному возникновению в ней неслыханных, невероятных событий. “Сражающаяся Франция” на марше»10.
Известно, что в 1939 г. генерал де Голль задавался вопросом: «Останусь ли я в армии? И какое заурядное будущее меня там ждет? С военной точки зрения, я ведь тоже буду чувствовать себя лишним».
Из приведенной цитаты Ива де Голля следует, что именно эти события, катастрофа, которую потерпела Франция, преобразили человека, заставив его найти в себе, в глубине своей души, желание взять в свои – и только в свои – руки судьбу Франции.
Но здесь возникает один вопрос. Как этот военный, чье знание стратегии, чьи исторические знания никогда не оспаривались, мог в июне 1940 г. верить в поражение Германии, пусть даже в перспективе? Разве международное положение не приводило к противоположным выводам?
После французской катастрофы Англия осталась одна перед лицом противника, полного решимости навязать всему свету pax germanica. Соединенные Штаты, столь поздно вступившие в Первую мировую войну, похоже, не были склонны торопиться и в 1940-м. Англия начнет получать помощь по ленд-лизу лишь в следующем году, в марте 1941 г. А на европейском континенте Гитлер имеет дело лишь с уже побежденными им государствами и с Советским
Gaulle Y., de. Un autre regard sur mon grand-père Charles de Gaulle. Paris: Plon, 2016. P. 179.