Русский ориентализм. Азия в российском сознании от эпохи Петра Великого до Белой эмиграции. Давид Схиммельпэннинк ван дер Ойе
московские цари не стали следовать примеру Испании после взятия Гранады в 1492 г.
Понять традиционное отношение к Востоку светских кругов несколько сложнее, но определенные ключи нам дают былины и сказки124. Церковь неодобрительно смотрела на литературу подобного рода, поэтому они передавались в основном устно, пока в XIX в. этнографы не стали их систематически записывать. Происхождение этих эпосов и сказок установить сложно, но в целом они отражают допетровские воззрения.
Наиболее популярными являлись былины «Киевского цикла», повествующие о подвигах богатырей при дворе великого князя Владимира. Представляя собой смесь сказок и истории, былины занимают в русской культуре место, сравнимое с тем, какое в Англии занимают легенды о короле Артуре. Там присутствуют и Змеи, и разбойники, но главным и постоянным противником богатырей является Татарин, под таким именем были известны монголы, появившиеся на исторической арене в XIII в. Доблестный Илья Муромец неизбежно отправляется на битву в степи с этими врагами – амальгамой идолопоклоннических образов печенегов, половцев и мусульманской Золотой Орды. Даже «поганый змей», с которым сражается Илья вместе со своим собратом по оружию Добрыней Никитичем, часто имеет тюркские черты и происходит с «сарацинских гор», расположенных на востоке125.
В сказках, как и в эпосе, чужеземный враг всегда азиат. Одни повествуют о доблестных подвигах в битве против сарацин, другие о жестоких турецких султанах. Индия и Китай предстают, однако, не столь страшными. В одной сказке Иван-богатырь, «крестьянский сын» отправляется в Срединное царство, где покоряет сердце императорской дочери Лаоты, и, убив наводящего ужас соперника, женится на ней и получает трон. Близкое знакомство с Востоком косвенно влияло и на фольклор. По словам слависта Романа Якобсона, «контакты и вражда древней Руси с кочевым тюркским миром унаследованы во многих именах и чертах русских сказок»126. Даже само слово «богатырь» пришло на Русь от татар127.
Некоторые фольклорные представления о Востоке сохранились вплоть до начала XX в. «Копеечные повести» и другие дешевые литературные поделки по-прежнему рисовали для новых образованных слоев и низших страт среднего класса в последние десятилетия существования царизма угрожающий образ Ближнего Востока128. Татары продолжали считаться самым опасным меньшинством внутри империи, а турки – главной внешней угрозой. Типичные истории имели такие названия: «Рабство у азиатов», «Турецкая пленница», «Турецкие развлечения, или Магометанское скотоложество»129.
Разумеется, калейдоскопическое сказочное шоу, мерцавшее в умах жителей Московии, не могло дать полную картину. Как и в киевские времена, частые контакты, смешанные браки с соседями на юго-восточной границе смягчали различия между «своим» и «другим»130. Степные казаки, которых один ученый удачно назвал «славянско-восточным синтезом», представляют собой самое яркое проявление
Путилова Б. Н. Былины; An Anthology of Russian Folk Epics Armonk / Bailey J., Ivanova T., перев. NY: M. E. Sharpe, 1998; Alexander A. E. Bylina and Fairy Tale. The Hague: Mouton, 1973; Народные русские сказки: в 3 т. / под ред. А. Н. Афанасьева. М.: Художественная литература, 1953.
Благодарен Наталье Кононенко за это наблюдение. Путилова Б. Н. Былины. C. 104; Толочко П. П. Кочевые народы степей и Киевская Русь. С. 118.
Jakobson R. On Russian Fairy Tales // Russian Fairy Tales / trans. Norbert Gutman. New York: Pantheon, 1973. P. 649–650.
Татары в свою очередь позаимствовали это слово из персидского: багадур – атлет. Jakobson R. On Russian Fairy Tales. Р. 646; Стасов В. В. Происхождение русских былин // Вестник Европы. 1868. № 4. С. 309.
Brooks J. When Russia Learned to Read. Princeton., NJ: Princeton University Press, 1985. P. 214–245.
Ibid. P. 228.
Дискуссию о взаимоотношениях Московии со степью см.: Sunderland W. Taming the Wild Field: Colonization and Empire on the Russian Steppe. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2004. Р. 15–34. В одной недавней работе подчеркивается враждебность между жителями Руси и мусульманскими соседями, см.: Khodarkovsky M. Russia’s Steppe Frontier: The Making of a Colonial Empire, 1500–1800. Bloomington: Indiana University Press, 2002.