Прогулки с лектором. Дмитрий Кожушко
Противник будет после очередного удачного выпада периодически восставать как феникс из пепла, хотя вроде по вашим расчетам должен быть раздавлен. Это не должно смущать, раздражать и выводить из равновесия. Как в шахматной партии выигрывая одну или две фигуры, нужно уметь сохранять преимущество и путем нехитрых разменов довести партию до победы.
– Как в шахматной партии довольно часто уже с середины противники приблизительно знают, кто выиграет, а кто проиграет, во всяком случае, с большой долей вероятности, но шанс переломить ход встречи все равно остается. Шанс, что кто-то совершит ошибку. Продолжай.
– Пятнадцатое. Импровизация. Производное от легкости, переводов в другие плоскости дискуссии и чувства собственного превосходства и уверенности.
– Хорошо.
– И шестнадцатое. У задающего вопрос есть видимое преимущество в виде инициативы. Но здесь надо быть внимательным вдвойне потому, что точный и элегантный ответ может свести это преимущество на нет. Это часто используется в поддавках – соглашаться отвечать на вопросы заведомо более слабого противника и метким ответом посрамить его во вроде бы выигрышной позиции.
– Да, с высокого падать больнее. Вот и все, это было последнее правило (и да простит меня читатель за столь пространное и подробное изложение основ и премудростей лекторского мастерства). С чем тебя и поздравляю. Вопросы?
Будто вспоминая что-то, мучительно шевелит губами, изображая забывчивость. Человек, пытающийся что-то вспомнить, не кидает осторожных взглядов на собеседника. Вот покраснел и выдавил из себя:
– В этой методичке изложены все правила или есть еще? – зрачки его холодным металлическим блеском будто пытаются пролезть внутрь меня как диковинный хирургический инструмент.
– Конечно.
– Конечно есть или конечно нет?
– Конечно, есть и что?
– Я понимаю, для того, чтобы приступить к тем более сложным, нужно вначале освоить эти простые, так?
– Не совсем, те правила не вытекают из этих, они не являются их логическим или каким-то другим продолжением. Они сами по себе.
Зрачки его все более напоминают маленькие шарики, просыпавшиеся из сломанного подшипника, матового блеска, темного, стального, безнадежного и совершенного. Он ожидал продолжения от меня, я молчал. Состроил еле заметную гримасу, по причине этой мимолетности и незаметности, могущей означать многое в диапазоне от «не могу избавиться от привычки задавать ненужные вопросы» до «продолжай дальше в том же духе, чванливая морда». Приправив ее улыбкой кота, покусившегося на сливки. И, одев колпачок завершающим жестом на измученную им ручку, уже было собрался спрятать ее во внутренний карман.
– Они не определяют, что именно является правильным действием, а что нет, каким образом тебе действовать, они устанавливают зависимость не от твоих действий, а от тебя самого.
Он переваривал сказанное и задал дежурный вопрос, ответ на который (как он считал) был ему уже известен:
– А