Империя мечты. Баир Владимирович Жамбалов
оглашении рыцаря как бы раскрывалась сама географическая карта Кранции. Каждая подданная земля рождала своих доблестных рыцарей.
Мерный цокот тяжёлых копыт отдавался в ушах тихой толпы музыкой грозно волшебной, заглушая всё и вся, предаваясь всему дыханию рыцарской битвы. Огромные копья наперевес как бы обрамляли ситуацию боевой атмосферы. Сделаны были они из дерева, и острый наконечник заменял трезубец, однако, не столь острый. Длина составляла более трёх с половиной метров. Будь копья настоящие, железные, то скольких рыцарей, славных сыновей своих не досчиталась бы священная земля кранков.
Тем временем кони, рыцари мерно, но неумолимо приближались друг к другу, наконец, сошлись, и, казалось бы, нанесли друг другу одновременный удар копьями. Но один из них слетел моментально с седла и рухнул наземь. Для него турнир закончился. То был «Одинокий волк», рыцарь земли эттингенской.
«Слуга ада» – огненный дракон торжественным жестом вздёрнул вверх тяжеловесное копьё и умчался к рядам доблестных рыцарей. Для него турнир продолжался.
Так сходились рыцари и расходились. После каждой такой встречи редело число соискателей на главный трофей. Турнир был в самом разгаре, в такой точке кипения, когда в одном из столкновений на таран, копьё одного рыцаря переломилось надвое. Дерево, не железо. Несколько щепок разлетелось в стороны в подтверждение этому.
Что было это? Вмиг ударил в глаза яркий сноп неведомого света, будто молнией отразилось и открылось видение. Это было во второй раз, ибо первый такой случай всколыхнулся в его мозгу в недавнем детстве, о котором он думал не раз, но предстояло ещё обдумать обстоятельно и найти ответ на него. Но, то было другое, не имевшее вот к этому неожиданному, но второму видению в жизни никакого отношения.
Рыцарь, приближающийся к почетным годам, против рыцаря юных лет. Всё так же мерный цокот тяжёлых копыт, медленный, но неумолимый натиск тяжёловесных коней на таран. Неотвратимое столкновение. Таран. Копьё молодого рыцаря ломается недалеко от трезубца, и огромная щепа, отколовшаяся, вонзается в глазницу и дальше в самый глаз, вглубь, нанося мучительную, смертельную рану. Рыцарь почётных лет падает спиной наземь, чтобы никогда не встать. Мигом образовалась вокруг него толпа суетная, ибо рыцарь этот и вовсе не рыцарь, а сам король Кранции, потомок нынешнего короля Дуи Второго.
Аурик вздрогнул: «Такое может случиться с одним из сыновей принцессы Ламилии или же… принцессы Алинии». При упоминании помыслом Алинии сердце тут же отдалось болью неожиданной, идущей не от воли его, а от чего-то, что было подвластно не разуму, но сердцу. Она станет чьей-то женой, да и королевой Кранции тоже. А он так и будет всю жизнь отстаивать клочок некогда бывшей великой империи.
Аурик невольно, но мельком взглянул на Алинию. Не было той твердыни крепости, на дивно красивом облике её, так тщательно вознесённой строгостью такой чрезмерной, было что-то другое, что делало её более близкой, чем тогда в тронном зале. И читалось на прекрасном лике её сочувствие к этому