…Имя сей звезде Чернобыль. К 35-летию катастрофы на Чернобыльской АЭС. Алесь Адамович
о загубленном народе: писатели очень хлопочут о «шыльдах» и счастливы, что начальство разрешило. А что с народом – не замечают. (Не разрешено замечать.)
14.02.87
Роль и вес писателей в обществе. Экология. Журналисты, да. По конкретным делам. Писатели – ходатаи по делам рек, Байкала, Чернобыля.
На Пленуме СП в Москве.
…Я говорю, потому что я, мы в Бел/оруссии/ видели руководителя истин/ного/. [Кузьмин А.Т.] Что, семи пядей? Прост даже. Что докт/ор/ филос/офских/ наук, как этот И.И.? Нет, просто летчик. Но сколько такта, уваж/ения/, с годами знание нас и жалость к нам там, где мы унижаем писател/ьское/ имя, так уважаемое им.
Ушел, ушли, потому что не соглас/ился/ с желанием руковод/ства/ респ/ублики/, выполнить продов/ольственную/ программу так, будто нет радиоак/тивного/ сена, радиоак/тивного/ скота и пр.[16]
Тогда родился у нас афоризм: для кого (для других) хлеб свой с маслом и чай важнее – жить ли миру. Даже когда чай – радиоактивный.
Человек в респираторе.
Повесть.
Перед детьми из «тех» мест выступает С., сам в респираторе, горячо убеждает быть «стойкими на рубежах», какими были их деды, наши отцы. Народ наш привычен! И т. д.
Такая же честность требуется от всех. Дело не в словах, не в том, что можно найти потрясающие пророчества в каждой из религий. Именно я зачитал на съезде из Иоанна – о звезде Полынь, что по-укр/аински/ – Чернобыль.
Но дело, повторяю, в смелом повороте к реальности, к/ото- р/ый никто и никогда предвидеть не мог.
Ошибаюсь? Очень хотелось бы услышать, как смотрят сами теологи на это: насколько готово было то или др. религиоз/ное/ мышл/ение/, а если нет, так в чем, и что новое нужно каждому. А что в литературе?
На пленуме (СП БССР): долой гласность! Писатели?..
А радиация и то, что с народом будет? Глухая стена молчания.
Иногда ходим по касательной: чтобы не на доты!
И тут все сравнять, подравнять жанр под [книгу] «Никогда не забудем». Тогда, конечно, «бороться» легко будет. Или уговорить, что этот жанр уже все сказал в «Огн/енных/ дер/евнях/»[17]. Оставьте его и «идите к нам». А эта лит/ература/ – не мы, не бел/орусская/ тема? Да и жанр, он-то и мог ответить на Чернобыль. Именно он.
30.06.87
«Жюри[18] (документального кино) выражает глубок/ое/ уважение советским кинодокументалистам, которые с риском для здоровья, а то и ценой жизни, сделали зримой для всего человечества боль и тревогу Чернобыля».
Наука и контроль общ/ественного/ мнения (науч/ный/ за ней). Чернобыль – не только ошибки и преступл/ения/ операторов. Но и результат монополий в науке одной группы, «идеи».
Капица и др… Победила группа Александр/ова/[19]. Не должны бы лишать права на голос, контроль, критику и др. сторону. Пришлось бы соверш/енствовать/ и строже вести работу.
Не получив согласия создателей станции, притом (!) в субботу, притом ночью (все это запрещено), энергетики экспериментируют, как бы выгадать энергии на полчаса (не брать с III блока). Семь блокировок.
Кузьмин А. Т. ушел из ЦККПБ в августе 1986 года.
Имеется в виду книга А. Адамовича, Я. Брыля, В. Колесника «Я из огненной деревни».
А. Адамович был Председателем жюри документальных и короткометражных фильмов XV Московского международного кинофестиваля.
Александров Анатолий Петрович – физик, президент АН СССР (1975–1986), директор института атомной энергии (ИАЭ им. И. В. Курчатова) (1960–1988), руководитель программ по созданию ядерных реакторов.