Осиновая корона. Юлия Пушкарева
на конюшне. Никто не знал.
– Ещё, – выдохнула Индрис. Огненные искры долетали почти до шапки её волос. – Ты на верном пути, но уйди ещё глубже. Что ты видишь, Уна?
– Гобелен с поединком рыцарей в комнате отца. Язвы на его ногах. Я только дважды видела их – когда помогала мыть его… Обычно мать меня не пускала.
Слова тяжело падали одно за другим. Почему-то Уне не было стыдно – наоборот, казалось, что в пламени исчезают и рассыпаются пеплом верёвки, которые долго стягивали грудь. Отражения хранят тайны лучше людей – а этим двоим и не нужны её тайны. Им нужно, чтобы она добралась до сути. Чтобы Дар горел внутри неё так же ярко.
Индрис взволнованно постучала ногтями по столу.
– Ещё, Уна. Ещё. Что ты видишь?
– Драконы из сказок. – (Уна не сразу заметила, что улыбается). – Из легенд и сказок тёти Алисии… Огромные, дышащие огнём. Тот менестрель сказал, что они до сих пор живы на западном материке. И мне так хотелось, чтобы это не было ложью.
– Ещё.
– Свеча на моём письменном столе. Мой дневник. Я бросила вести его год назад. В тот день, когда решила, что уже не овладею Даром. Свеча горела каждую ночь, пока я верила.
– Ещё.
– Тот огонь, которым я подожгла человека на тракте. Мне снятся его глаза. Он был негодяем, наёмником, но кричал от боли – так долго, прежде чем умереть. Он страдал дольше, чем дядя Горо. Я не знаю, простила ли себя.
– Ещё.
Индрис сказала это беззвучно, одними губами, но Уне уже и не надо было слышать. Пламя вошло к ней под кожу, затопив нездешним теплом. Боль от этого тепла прихотливо превращалась в наслаждение: ей давно, так безумно давно было холодно…
Уна не видела уже ни комнаты, ни Отражений, ни скучно-аккуратную стопку книг по магии на столе – но её голос вдруг окреп и зазвучал насыщенно, как чужой.
– Моя магия. Мой Дар. Правда, которую я ищу. И страсть, которой жду, – она полной грудью втянула дым с запахом гари и проговорила: – Мой настоящий отец и настоящий жених. Моё желание. Я хочу этого – хочу найти их обоих. И отомстить убийцам.
– Значит, найдёшь и отомстишь, – твёрдо ответила Индрис. – В тебе Дар, Уна Тоури. В тебе пламя. Вот что ты видишь… Отражение себя. Ты наша – так же, как твой настоящий отец. Добро пожаловать, ученица.
– Получилось, – громко прошептал Гэрхо, тыча пальцем в камин. – Смотрите! Самый редкий способ обрести его – и сработал!
Уна вцепилась в край стола, отходя от огненного забытья. Её трясло. В комнате для занятий воняло гарью.
Индрис смотрела на неё по-новому – с прежней лукавинкой, но как на равную. Уна ощутила гордость раньше, чем успела задаться вопросом о том, чем же тут гордиться.
Потом она заглянула в камин – и поняла. Там не было уже ничего, кроме кучи пепла.
А на пепле, поблёскивая лаком прямоугольной рамки, лежало маленькое зеркало.
ГЛАВА X
Северное море. Корабль «Русалка»
Путешествие, на взгляд Шун-Ди и без того долгое, явно затягивалось. Сар-Ту вёл «Русалку» с осторожностью