Туз в трудном положении. Джордж Мартин
во внутреннем дворике, действительно весьма симпатичная. Он одарил ее голливудской улыбкой, которую отрабатывал перед бесчисленными зеркалами, когда ему было под пятьдесят. – Наверное, тебя тоже заставили работать сверхурочно, – добавил он. – Кстати, зови меня Джеком.
– Сверхурочные – это паршиво, Джек, – согласилась она и направилась обратно, покачивая бедрами так, как не делала этого для остальных своих клиентов.
Джек почувствовал себя чуть получше.
После того как Секретная служба установила его личность, Джек почти все утро сообщал своим делегатам, что если они не будут начеку, то у них отнимут их голоса. А потом еще Тахион пристал к нему из-за того, что он не выполняет своих обязанностей, да к тому же стал пудрить мозги насчет скрытого туза. Да и специалист по дебатам Логан, который должен был встретиться здесь с Джеком, уже опаздывает.
Ему подумалось, что задорного покачивания женской задницы достаточно, чтобы вдохновить мужчину на борьбу. Планеры «Летающие тузы» кружили под стеклянной крышей танцующим аккомпанементом его мыслям.
Официантка принесла ему выпивку. Он поболтал с ней (оказалось, что ее зовут Джолин) и опрокинул первую стопку. Логан все еще не явился. Джолин пришлось отойти к другому клиенту, и Джек дал ей на чай десять долларов, подумав, что в целом ему нравится быть богатым, даже ценой того, что ему четыре года приходилось изображать умные разговоры с шимпанзе на телевидении. Молодой человек в белом смокинге прошел через бар к белому роялю, уселся за него и пробарабанил первые аккорды к «Пианисту». Джек почувствовал, что его голова пытается по-черепашьи вжаться в плечи.
«Мосс Харт, – в отчаянии думал Джек. – Курт Вейль. Джордж и Айра Гершвины. Ричард Роджерс».
Джек и сейчас помнил премьеру «Юг Тихого океана». Может, дать этому типу сто долларов и попросить не играть вообще?
Дальше последовали «Хонки-тонк уимен» и «Нью-Йорк, Нью-Йорк».
«Где ты, нормальный сценарист, когда ты так нужен?» – мысленно сокрушался Джек.
Логана все еще не было. Джек неспешно пил вторую стопку и пристально наблюдал за округлой попой Джолин, расхаживавшей по дальней части бара.
А потом его внимание привлекла другая женская фигура. «Шлюхи справа!» – подумал он по привычке, приобретенной несколько десятков лет назад в лагере Шенанго.
Женщина направлялась прямо к нему.
Тут он заметил на ней значок Барнета. «Шлюха господня», – пришел он к выводу.
И только потом он ее узнал. Это оказалась руководитель избирательной кампании Барнета, что само по себе было достаточно плохо. А существовавшие между ними старые счеты еще сильнее ухудшали ситуацию.
«О боже!»
Рояль выдал первые аккорды «Не плачь по мне, Аргентина». Новая волна воспоминаний накатила на него – в том числе, как год назад в Буэнос-Айресе в него плюнула какая-то перонистка.
Джек встал и с тяжелым сердцем стал готовить свое лицо к новой порции слюней.
– Джек Браун? Вы даже представить себе не можете, как я ждала нашей новой встречи!
«А как же!» – подумал он.
Он