Неподвижно лишь солнце любви. Николай Фёдорович Шахмагонов
полагался отгул, который те, кому выпадало дежурить с субботы на воскресенье, обычно брали сразу, в понедельник.
Когда Теремрин вернулся после доклада о прибытии из отпуска в свой кабинет, зазвонил телефон.
– Простите, я говорю с Дмитрием Николаевичем? – спросили на другом конце провода.
– Да, полковник Теремрин у телефона.
– Наконец-то дозвонился, – радостным голосом проговорил незнакомый собеседник. – С возвращением из отпуска.
– С кем имею честь?
– Вы меня не знаете, а потому моё имя вам ничего не скажет. Зато я вас знаю по вашим публикациям, которые очень высоко ценю.
– Тем не менее, я хотел бы всё-таки знать, с кем говорю, – сказал Теремрин.
– Ну, что ж, это оправдано. Беспокоит вас Афанасий Тимофеевич Ивлев.
– Ивлев? – протянул Теремрин.
– Не старайтесь вспомнить. Повторяю, вы меня не знаете.
– Тогда чем могу служить? – спросил Теремрин, желая поскорее перейти к делу.
– Скорее наоборот. Это я вам могу сослужить добрую службу. Вы, судя по недавним вашим публикациям, заинтересовались судьбой Царской Династии в России, доказали, к примеру, что Павел Первый – сын камергера графа Сергея Васильевича Салтыкова, а не Петра Третьего.
– Положим, доказал это не я, – возразил Теремрин. – Императрица Екатерина Великая упомянула об этом в письме к Потёмкину и в своих записках.
– Да, да, конечно. И всё же написали об этом вы. Вот и хочу передать вам некоторые, весьма и весьма занимательные материалы, которые касаются целого ряда пятен в нашей истории, – сказал Ивлев.
Теремрин продолжал разговор лишь из вежливости, поскольку предложения, подобные этому, обычно оказывались пустой болтовней.
– Вы что-нибудь слышали о старце Феодоре Козьмиче? – поинтересовался собеседник.
– Это о старце, под именем которого, якобы, скрывался после мнимой своей смерти Император Александр Первый? – уже с некоторым интересом переспросил Теремрин.
– Да, о том самом, но без «якобы». И не скрывался, а вершил подвиг поста и молитвы, – уточнил Ивлев и тут же озадачил: – А вы знаете, кто скрывался под именем самого Александра Первого?
– Это что-то из области фантастики, – сказал Теремрин. – Вы серьёзно говорите?
– Безусловно, – подтвердил собеседник и предложил: – Если то, что услышали от меня, хоть немного вас заинтересовало, скажите, как мне можно повидаться с вами, чтобы подробно рассказать эту, а, может быть, и некоторые другие истории. Ну и кое-какие документы передать.
Теремрин сначала хотел отказаться, но потом вспомнил, что ему предстоит целый субботний день торчать здесь, на дежурстве, и подумал: «А почему бы не пригласить этого странного Ивлева сюда, в институт? Будет время поговорить с ними обстоятельно, если, конечно, его информация заслуживает того».
Сказано – сделано. Разъяснил, как добраться до института, назначил время