Психотерапевтические беседы в эпоху пандемии. Борис Островский
пару затяжек, чтоб расслабиться… Безопасно, я сам использую веселящий газ.
– Коллега? – спросил врач. – Что ж, сделаем исключение.
– Это непорядок, доктор, – запротестовала медсестра. – Если каждому исключение делать…
Ну и стерва, подумал я. Видимо, женщина относилась к категории медиков, работающих в процедурных и операционных буквально по призванию. Как психиатр, знаю: люди с садистскими наклонностями зачастую избирают род деятельности, в которой могут удовлетворить свои низменные инстинкты. Они ретиво исполняют свои обязанности в армейских подразделениях, в местах заключения, на скотобойнях.
Доктор укоризненно посмотрел на помощницу и, подкатив к кушетке наркозный аппарат, приложил маску к моему лицу. Сладковатой струей газ хлынул в меня, затуманивая сознание. Вскоре растворилась ноющая боль в животе, восприятие тела сменилось чувством невесомости, как в космосе. Подобные переживания иногда возникают в сновидениях, что, вероятно, и породило поверье, будто во время сна душа покидает тело. Вот и сейчас сквозь пелену тумана увидел главный вход в больницу. У массивных дверей на низком табурете сидит и лузгает семечки дородная женщина, в которой признал вахтершу, тетю Соню.
Потом высвободившийся дух переместился в тесное сырое пространство, освещаемое маленькой лампочкой. Ба, да ведь я обозреваю нутро собственного желудка, будто сам управляюсь с гастроскопом!
Послышалось шипение. Это врач наполняет желудок воздухом, расправляет складки на стенках, чтобы улучшить обзор. Вот и я увидел темное пятнышко, окруженное красноватой припухлостью. Пятнышко увеличивалось в размерах и вскоре превратилось в черную дыру…
– Нашли что-то? – спросил Цыба, когда я вернулся в палату.
– Язва двенадцатиперстной кишки.
Он усмехнулся и глубокомысленно произнес:
– Болезнь неудовлетворенного честолюбия.
– Вы же про меня ничего не знаете, – раздраженно ответил я.
– Да у вас на лице написано, что вы человек творческий. А нереализованный творческий потенциал разъедает плоть. Знаете ли, психосоматика.
Сам знаю, что психосоматика, с досадой подумал я и принялся уничтожать запоздалый завтрак.
– К вам медсестра заходила, – примирительно сказал Цыба, – кто-то из ваших друзей на проходной ключ оставил для вас.
– Что за ключ?
– Просили передать, от вашей новой квартиры. – Цыба взглядом указал на мою тумбочку, где рядом с калейдоскопом лежал ключ с биркой «кв. 9».
Неужели свершилось? Ай да Валентина Ивановна!
Цыба внимательно посмотрел на меня, потом смущенно спросил:
– Я вот все думаю, вы, случаем, не из Баку?
– Из Баку.
– И вы врач?
– Верно.
– Так и есть. Я вас видел в бакинском мединституте на встрече с журналистом Горячевым. Позвольте, позвольте… – Цыба приложил ладонь ко лбу. – Ага, это было в шестьдесят четвертом или в шестьдесят пятом. Мне запомнилось,