Психотерапевтические беседы в эпоху пандемии. Борис Островский
и чутком враче навсегда сохранится в сердцах благодарных жителей Здвинска.
Если главврачу, хоть и посмертно, воздали почести, то для водителя «скорой помощи» эта история не прошла гладко. В районе стало известно, что Петровича вызывал к себе следователь Говорков «для уточнения обстоятельств». С водителя взяли подписку о невыезде, что спровоцировало слухи о преднамеренном убийстве. Мол, Величко, домогавшийся благосклонности жены Поленова, удавил своего начальника. Сослуживцы мужского пола стали посматривать на Петровича осуждающе, даже с неприязнью, а женщины – с любопытством.
Машину «Скорой помощи» Величко люто возненавидел, и теперь, прежде чем сесть за баранку, он дважды осенял себя крестным знамением. После недолгих раздумий Петрович пришел к заключению: что повторное объятие с мертвецом – дурной знак. Он подал заявление об увольнении и убыл к своей семье в столицу нашей Родины.
30 декабря 1987 г. у нескольких пациентов Центральной больницы китайского города Хухань внезапно поднялась температура и появился кашель. Врачи забили тревогу: в больнице вспыхнула эпидемия. На следующий день врачей вызвали в полицию и предупредили об ответственности за ложные заявления и распространение панических настроений. Они подписали бумагу, в которой признавали свой проступок и обещали в дальнейшем не совершать «противоправных действий».
6. «Попробуйте освободить свою мысль»
В окошке калейдоскопа мелькнуло другое лицо. О, этот человек врезался в мою память на всю жизнь…
Нариман Меджидович был тучным добродушным человеком. Он носил просторный чесучовый пиджак, из широких рукавов которого выглядывали толстые, как сардельки, пальцы. Матовый череп обрамлял узенький венчик черных волос. Лет сто назад он мог бы быть управляющим богатым имением или близким родственником хана. В 1964 году Нариман Меджидович был доцентом кафедры философии Азербайджанского государственного медицинского института. Он образно подавал учебный материал, но, как мне казалось, редко утруждал себя головоломками из области своего предмета.
У нашего преподавателя была странная особенность: он косил на левый глаз, если что-то вызывало у него удивление или негодование. Доцент был в меру либерален, порой даже сам провоцировал на вольнодумие. Когда обнаруживалось, что студент не подготовился к семинару, Нариман Меджидович спрашивал: «Ну, а вы сами как думаете?» И предлагал: «Попробуйте освободыть свою мысль!» По мере того как студент морщил лоб, любопытство во взгляде преподавателя угасало. Через минуту Нариман Меджидович с грустью говорил: «Садытесь, два!»
Знакомство учителя со мной завязалось в тот момент, когда он предложил мне «освободыть» мысль. Семинар был посвящен основному вопросу философии – что первично, материя или сознание?
А свое мнение можно высказывать?
– Свое мнение? – подняв брови, переспросил Нариман Меджидович. – Что ж, высказывай.
– Я, конечно,