Кенотаф. Юрий Окунев
можно получить всю необходимую еду с доставкой в квартиру. Да, забыла главное – во дворе для жильцов работает магазин-распределитель… Потом покажу вам… Дворы у нас красивые, с цветниками и фонтанами… В общем, можно посмотреть, как при коммунизме всё будет.
За столом Семен первым делом поинтересовался заключением парткомиссии, выезжавшей в Витебск для выяснения имущественного положения отца семейства Шерлинг Бенциона, – вроде бы это было из тех семейных дел, которые можно и нужно было обсудить с братом. Но Захар неохотно и довольно односложно отвечал на вопросы. По его словам, комиссия установила: у Бенциона Шерлинга не было не только роскошного, но вообще никакого собственного дома, а жил он с семьей из 12 человек в арендованной пристройке к дровяному складу, которая ныне используется как подсобка при помещении лесхоза. Захар еще раз подтвердил, что все обвинения в сокрытии непролетарского происхождения с него сняты. Семен спросил было о том, есть ли официальный документ о снятии обвинений, но Захар перевел разговор на другую тему – о семье дочери старшего брата Исая Иды, которая живет в пригороде Москвы и преподает математику в средней школе. Вера подхватила тему и рассказала, как Захару удалось через кремлевскую поликлинику достать дефицитное заграничное лекарство, которое спасло мужа Иды от очень тяжелой болезни. Она еще сказала, что если родится девочка, то имя ей будет выбирать она, а если мальчик – то Захар.
Так и шел своим чередом этот вечер за столом. Семен попытался вернуться к теме витебского расследования, но Захар не поддержал его:
– Давай, Сема, перенесем разговоры на завтра – утро вечера мудренее. Верочка уже постелила тебе в моем кабинете. Завтра вместе поедем на работу и поговорим…
Так и сделали…
Утром не стали вызывать лифтера, пошли вниз пешком. Не задерживаясь, украдкой взглянули на опечатанную дверь квартиры Тухачевского со следами взлома. Холодок ужаса охватил Семена, когда он представил, как силой выволакивали отсюда семью прежде знаменитого маршала. Вздрогнул – эфемерна наша жизнь и наши успехи! С трудом ушел от этого чувства только в машине Захара, поданной шофером к подъезду. Не доезжая наркомата, вышли из машины – Захар предложил пройтись, размяться, взял брата под руку, сам начал разговор на интересующую Семена тему:
– Ты, Сема, не волнуйся, вопрос о нашем с тобой непролетарском происхождении закрыт. Комиссия привезла из Витебска подробное описание «хорóм», в которых мы с тобой жили в детстве и юности. Тебе, помнится, на полу стелили, места всем не хватало… Теперь описание нашего жилья передано на вечное хранение в архив НКВД – вот такая нам честь выпала, – с иронией в голосе сказал Захар, а потом уже вполне серьезно, глуховато добавил: – Ты не обижайся, что дома не хотел на эту тему говорить. Сам, наверное, догадываешься почему… У нас весь персонал, включая комендантов, охранников, лифтеров, билетеров в клубе и продавцов в магазине, – секретные сотрудники органов. Квартиры прослушиваются… Так надо,