Полет внутрь. Григорий Вахлис
перебили его, – Дама высшего света! Возможно ли?
– Да кто вам сказал – высшего света? Есть такие дамы, которых примешь и за герцогиню, а между тем это…
– Вздор, вздор, господа! – а ее бриллианты? А выезд? Да таких лошадей я не видывал и в Мадриде! А ее манеры не оставляют никакого сомнения… Известного свойства аппетиты еще можно понять – дело тут не в высшем свете, но больной чахоткой фельдфебель? Подумайте – ведь это простой мужик! – Но кто же она в конце концов! Неужели до сих пор неизвестно?
– Известно! Так вот, господа, ротмистр де Бриссак почти уверен, что это это…
– Графиня де Риенци! – закончил за него маркиз Парни.
– Как, вы уже слыхали? Но от кого? Когда? – воскликнул пораженный поручик.
– Слыхал еще год назад, в Милане, представьте себе… Графиня де Риенци! Едва только вы заговорили об этой вашей «инкогнито», как уже знал, что не ошибусь! Подобного рода скандалы весьма трудно скрыть…
– Вот вы давеча говорили об авторитете церкви, пошатнувшемся в Европе, в связи с… со времени столь печального. Не является ли это причиной – пусть и косвенной, влияющей на поведение некоторых особ… – глубокомысленно изрек вдруг молчавший на протяжении всего обеда фон Буслов.
– А я как раз думал о муже этой особы – вообразите, а? – гусарский поручик Перен засмеялся вдруг весело и звонко.
– Так вы находите это смешным? – спросил некий господин в мышиного цвета пелеринке, не отрываясь от газеты.
– Во всяком случае я не хотел бы оказаться на его месте! – отвечал поручик.
– Как знать, – возразил Парни, – быть может, это оказалось бы для вас высокой честью!
– Что? Честью? – поручик заметно смутился, – но позвольте узнать, каким же это образом?
– Таким образом – отвечал Парни, что графиня де Риенци – урожденная Браганца-и-Чаккони, чей род по материнской линии восходит к Франциску Первому. Ее личное состояние составляет четырнадцать миллионов франков, не считая недвижимости: дворцов, вилл, а также земельной собственности в Европе и колониях. К тому же вы бы стали родичем архиепископа Тосканского и приятелем кардинала Гоцци.
– О! – развел руками Перен. – И тем не менее, не думаю, что кто-нибудь из нас, господа согласился бы…
– Позвольте, позвольте господа, – довольно невежливо перебил его вдруг доктор Адлер, заметно волнуясь. Я, возможно, даже обязан сообщить, – тут он несколько смешался, – думаю, учитывая сказанное маркизом, речь здесь не может уже идти о нарушении врачебной тайны… Я, видите ли, был дружен с ассистентом профессора Левена, некогда пользовавшего графиню, – она, да будет вам известно, страдает весьма редким заболеванием. Подобным недугом, если вам приходилось слыхать, была поражена и святая Евпраксия, канонизированная еще во времена Карла Великого. Оно состоит в том, что женщина отдается любому, кто только проявит к ней известного рода интерес, и не может никаким образом