Китай под семью печатями. Дмитрий Михайлович Усачёв
съехали из Китая на советские просторы десятью годами раньше – в середине пятидесятых.
Что заставило Нину Афанасьевну остаться в Китае? Да ещё и со старенькой мамой. Большинство русских эмигрантов в те самые шестидесятые уже жили не тужили в СССР; этнических россиян стали пускать на историческую родину в 1954 году. Кто-то из богатых и искушённых отбыли в Австралию, в США или в Южную Америку – это тоже тысячи бывшего нашего народу.
К середине шестидесятых, к грядущей «культурной революции», из Харбина не съехали, по разным свидетельствам, то ли несколько десятков россиян, то ли под тысячу. Оставшиеся русские в глазах китайского населения – люди второго сорта. Не устроиться на работу. От китайцев – насмешки и издёвки.
Профессор Ли Лян, представившийся Андреем, не говорит по-русски, но знает содержание всей своей огромной коллекции писем, которые на русском языке. Переписка между эмигрантами, письма в эмигрантские фонды, заявления и жалобы в адрес китайских властей, как в случае с Ниной Давиденко.
Одна из комнат в городской квартире Ли Ляна забита экспонатами – письмами как таковыми в оригиналах, а ещё – подшивками эмигрантских газет и всем таким прочим. Очень многие материалы оцифрованы. Чтобы в ту бездну окунуться, нужны полгода, а не пару часов, которые у меня на визит к профессору.
Профессор Ли Лян был даже чуток разочарован, что я уткнулся только в один «экспонат» и ни на что другое не смотрю.
И я его действительно достаю вопросами только про Давиденко. Почему в 1954–55 годах она не уехала из Харбина? Тяжело уезжать с мамой, которой шёл восьмой десяток? Ли Лян пожимает плечами: то ли утвердительно, то ли с сомнением.
Другие причины не уезжать в СССР. Может быть, японское подданство? Профессор машет рукой: нет, к семье Давиденко это не относится. Или опасность преследований в СССР? Это может быть, ведь Давиденко – не простолюдины. Тогда – потеря собственности в случае отъезда? Главбух была состоятельной дамой? В жалобах есть намёки на то, что мать и дочь Давиденко несут потери на сдаче в аренду принадлежащего им жилья.
Кстати, в самом деле, а что это за «принадлежащее ИМ жильё». Им – это семье Давиденко? Но ведь в Китае уже социализм: «Всё вокруг народное, всё вокруг моё». Какая частная собственность? Или Мао Цзэдун такое допускал? И чтобы лучше понять, почему именно так трагично сложилась судьба бухгалтера универмага «Чурин» Нины Давиденко, я запросил в электронном читальном зале Хабаровского архива дело её отца – русского эмигранта Афанасия Фёдоровича Давиденко, коммерсанта, владельца магазина и домовладельца. К тому времени, когда пятидесятидвухлетняя Нина Афанасьевна писала жалобы в какой-то китайский «обком», её отец уже умер.
Эмигранты в анкетах и доносах
Ушлая Ушвей и тёртый Давиденко
Афанасий Давиденко – выходец из города Хорол Полтавской губернии, он 1880 года рождения. Отец его был коммерсантом, сам Афанасий, закончив два класса городского училища (куда больше-то?!), стал помогать отцу в торговле. В 1900 году в том же Хороле женился, и через пять лет с супругой