Китай под семью печатями. Дмитрий Михайлович Усачёв
головой, неприступная, строгая к соседям, которых одаривала скупыми приветствиями. Её сын Сев и наш Миша часто играли вместе.
В одно из воскресений Сева позвал Мишу и его братишек к себе домой поиграть в лото, но красивая госпожа писательница с отсутствующим взглядом молча показала им ладонью на дверь. Она как раз сидела в роговых очках за пишущей машинкой.
– Печатает шедевру, – без тени иронии шепнул Мише огорчённый Сева и, посмотрев в небо, добавил что-то ещё более непонятное и многозначительное из маминого лексикона. – Витает в эмпиреях, все писатели так делают.
Миша пожал плечами. У него мама Прасковья тоже любит писать. Она вот всегда сама надписывает фотографические карточки. Например, в то воскресенье Клава брала с собой камеру в их общую прогулку на Сунгари, картинно рассаживала всех у воды, а мама Прасковья потом аккуратно вывела на обороте карточки: «СНЕМАЛЕСЯ НАСУНГОРЕ». Всего-то семь ошибок в двух словах. Да, «Снимались на Сунгари», так и есть.
Чтобы не мешать эмпиреям Севиной мамы Марии Семёновны, ребята выбежали из дома и вместо лото стали играть в ножички. А потом принялись подтягиваться на самодельном турнике на счёт: кто больше. Побеждал всегда Миша, чему его братишки Шура и Вова очень радовались. Вовочка заодно учился считать, загибал пальцы на ладошках: один раз Миша подтянулся, два, три… Но рук не хватало, и он сбивался, будущий математик.
Потом Миша изображал, какие удары бывают в боксе. Он стоял рядышком с Севой, прятал голову в своих кулаках, прыгал влево и вправо, ударял в воздух и говорил, что вот это хук в грудь, а вот это удар в голову; при этом Миша повторял слова приютского тренера, что в живот бить бесчестно.
В приюте много спортивных секций, и, помимо бокса, Миша всерьёз занимался спортивной гимнастикой и пинг-понгом. И откуда у него, такого худенького, силёнки на всё брались? Кормили в приюте скуповато, по средствам, но хватало. На завтрак каша из гаоляна или чумизы, заправленная всякий день недели по-разному – то на молоке, а то с перчинкой, или в одно утро сладкая с вареньем, а назавтра солёненькая. В обед давали овощные супы и попеременке то рыбу, то мясных котлет. Овощи на ужин. В субботу рис. Утром в воскресенье – те самые блины с маслом.
Да, ещё обязательно к завтраку – чёрный хлеб с рыбьим жиром… Каждое утро.
Воскресенье протекало бурно и стремглав заканчивалось.
Всей семьёй шли к приюту. У ворот семью встречал выхователь пан Венцеслав, почтительно раскланивался с Прасковьей и Татьяной, трепал вихры у мальчишек, а у Миши забирал карточку с маминой росписью и напоминал ему о завтрашних уроках, чтобы тот посидел ещё над учебниками. Доброжелательный и строгий Венцеслав.
Через сколько-то лет Миша станет шофёром и однажды загонит машину на яму в гараже к автомеханику, новенькому и совсем молоденькому, который представится:
– Меня зовут Мечислав.
Михаил подивится его имени и скажет, что воспитателя у него в приюте звали так же красиво – Венцеслав, он чех по национальности, а отчеством он – Янович.
Мечислав тогда