Две недели до Радоницы. Артемий Алябьев
внутри. Другая развернулась в мою сторону и спросила:
– Все-таки не забыл меня, Андрей?
Ну что за игра? Она прошла мимо меня по терассе и посмотрела в сторону гор: туда, где в обрамлении скалистых вершин ярко светила луна.
– Красиво здесь, не думаешь? Как на Лодовом гребне той ночью.
Она стянула с головы накидку, и на плечи волнами упали длинные каштановые волосы. Оглянулась, посмотрела на меня большими темными глазами. Она была еще красивее, чем прежде. Или ее облик настолько стерся из моей памяти.
– Дарья это ты, бу-бу-бу, – передразнила меня, – Фу, грубо как!
– Что ты здесь делаешь?
– Да ничего, – пожала тонкими плечами, – Ты прав, мне пора. Что это я такая сентиментальная.
Пролетела мимо меня к двери. Я метнулся, загородив проход.
– Ну что теперь? – спросила.
– Почему ты так ведешь себя?
После этих слов она разозлилась. Щечки покраснели, глаза мило нахмурились. Но длилось это недолго. Вскоре ее лицо успокоилось, и она сказала ровным голосом:
– Андрей, нам уже не восемнадцать. И даже не двенадцать. Я в такое не играю.
– Я хочу сказать… Можно было улыбнуться или просто «Привет, Андрей».
– Ту-ту-ту! – затараторила она. Это был ее обычный способ прервать собеседника. Выходило очаровательно, – То есть, это я виновата, что ты такой грубый, унылый, чванливый…
Настала моя очередь перебивать:
– Тогда, может, начнем сначала?
– Думаешь стоит?
– Здравствуй, Дарья.
– Добрый вечер. Или привет, как пожелаешь.
Настало долгое молчание. Шуршали подошвы наших ботинок, переминавшие гравий, а позади меня, за дверью, слышались голоса гостей. Она прервала неудобную тишину.
– Не хочу показаться грубой, но меня ждет подруга.
– Ну подожди, подожди, я собираюсь с мыслями, – сказал я. Только мыслей не было вообще.
– А, то есть, тебе не хватило шести лет?
– Ты cчитала?
– Просто учила математику в школе.
– Не надо так, прошу.
– Прошу? Что ты себе думаешь? Что будет как раньше? Я тебя разочарую: не будет.
– Я просто хотел поговорить.
– Хорошо, давай поговорим. У меня как раз интересная тема. Давай поговорим о том, как ты убежал.
– Хм, это, как бы сказать, не совсем верный выбор слов.
Она, конечно, не обратила внимания.
– Ты убежал, – продолжала громче, – И никто понятия не имел, куда ты пропал! Ни я, ни твоя бабушка! Никто из родных! После того, что случилось со Збигневом, мы думали, что они и с тобой расправились.
– А что случилось со Збигневом? И кто такие «они»? Тебе ведь не известно…
– Ты знаешь, о ком речь! Да неважно… я хочу сказать: ты пропадаешь, ты не звонишь, тебя нет в фейсбуке. Ты как будто перестал существовать для нас.
Я пожал плечами и заметил:
– У нас популярнее "Вконтакте".
– Это не очень остроумно. То есть, совсем.
Говорить