Князь Меттерних: человек и политик. Павел Юхимович Рахшмир
Сам по себе династический союз выходил за рамки краткосрочных, сиюминутных расчетов. Эрцгерцогиня оказывалась фактором в системе европейского эквилибра. Брак Наполеона с ней не только создавал предпосылки для австро-французского альянса, но и блокировал кошмарную, на взгляд Меттерниха, перспективу франко-русского союза, возникшую в связи с намерением Наполеона получить в жены российскую великую княжну. Это последнее обстоятельство особенно бросалось в глаза. Прусский дипломат писал своему королю: «Принципиальный мотив, который побудил венский двор на заключение брака между императором Наполеоном и австрийской эрцгерцогиней, – боязнь его брака с русской великой княжной»[175].
Во времена, когда дипломатия еще в значительной мере сохраняла династический характер, матримониальные проблемы приобретали первостепенное политическое значение, брачные союзы становились внешним проявлением союзов политических. То, что в мире простых людей именовалось сводничеством, в мире большой политики было законной частью дипломатии.
Для того чтобы создать династию Бонапартов, Наполеону нужен был наследник. Поскольку его брак с Жозефиной Богарне, в принципе счастливый, оказался бездетным, то встал вопрос о разводе. Слухи о таком повороте дел начали распространяться еще с 1807 г. Причем очень активную роль в этом играла Каролина Мюрат, яростная ненавистница Жозефины и всего клана Богарне. Многие владетельные дома были бы счастливы удостоиться родства с Наполеоном. Некоторые из Бонапартов уже успели породниться со старыми династиями. Однако самому Наполеону нужен был брачный союз не только с древней, но и достаточно могущественной династией, которая после его смерти могла бы служить опорой его наследнику. Поэтому выбор был невелик.
Логическим следствием Тильзита и Эрфурта мог стать российский вариант брака Наполеона. Однако матримониальные намерения императора французов не нашли благоприятного отклика в России, и отнюдь не православие русской великой княжны Анны Павловны, к которой сватался Наполеон, не ее юность были главными препятствиями к породнению Бонапарта с Романовыми. Тесный и долгосрочный союз с Наполеоном не вписывался в политическую стратегию Александра I, да и выскочка-корсиканец был неприемлем в качестве родственника, нельзя было не считаться и с негативным отношением к такому браку в обществе[176].
Но царь не желал раздражать Наполеона немедленным отказом и повел свою игру весьма тонко. Меттерних, всерьез опасавшийся франко-русского союза, с тревогой следил за ходом событий. Очевидно, подходя к царю со своей меркой, он недооценивал кастовый барьер, разделявший российского самодержца, потомка Рюриковичей, и бывшего поручика Бонапарта. Для Клеменса, при всем его снобизме грансеньора, реальная политическая мощь была фактором, перевешивавшим аристократические предубеждения. Кроме того, за годы пребывания в Париже он сумел оценить величие личности Наполеона. Балансу
Grunwald C. de. Op. cit. P. 90.
См.: Тарле E. В. Наполеон // Соч. T. VII. M., 1959. С. 218–223; Манфред А. 3. Наполеон Бонапарт. М.,1971. С. 591–594.