Красная гора. Бо Уокер
Он помнил, как чувствовал свободу и страх… свободу и страх.
– И оттуда?.. – уточнил Ари.
– Лос-Анджелес, Сан-Франциско; я продолжал бежать на север. Пять лет спустя уже был в Портленде, потом в Сиэтле. Путешествовал автостопом, запрыгивал в поезда до Нового Орлеана и Майами.
– Как вы выживали? Чем зарабатывали на хлеб?
– Любым возможным способом. Попрошайничество, воровство, ложь, распространение наркотиков. Несколько честных подработок тут и там. Мыл посуду, строил дома, был барменом. Но большую часть этого я бы предпочел не обсуждать. Это то, чем я не горжусь. Я потратил впустую почти двадцать лет, скажем так. Измученный беглец без пристанища. Преступления становились все тяжелее и тяжелее, и я все больше и больше запутывался. – Брукс сделал глоток воды и вытер пот со лба. – Это забавно. Я никогда не говорил об этом раньше. Джейк и Отис – единственные, кто знает мою историю. Не так уж много. Но я просто не люблю рассказывать об этом.
– Пора поделиться этим. Оно того стоит.
– Я не хочу, чтобы дети читали обо мне в Rolling Stone и думали, что скатываться по наклонной – хорошо.
– Думаю, они прочтут ее и вдохновятся. Ненавижу произносить банальности, но это же настоящая гребаная американская мечта. Второй шанс, взросление. Так как же в этом замешан Отис?
– Десять лет назад я жил в картонной коробке в Нью-Йорке. Ожидая смерти и желая сдохнуть поскорее, поскольку существовал за счет того, что люди кладут в мою чашку, и знаете… угасая. Честно говоря, сходил с ума. Было примерно это же время года. Помню, как падали листья в Центральном парке. Я сидел на скамейке, посасывая сигаретный окурок, подобранный на земле, и жалел себя. Помню, что был чертовски зол. Мои ляжки были такой же толщины, как сейчас руки. – Брукс скрестил ноги и глубоко вздохнул, прежде чем продолжить: – Отис появился из ниоткуда и сел на скамейку рядом со мной. Попытался завязать разговор. Поначалу я его игнорировал, но он смог найти слова, которые заставили меня прислушаться. Он сказал мне, что хочет помочь, вот так запросто. Позже я понял, что был примерно того же возраста, что его умерший сын, именно это и привлекло его ко мне. Отис сказал, что знает, что такое безысходность. Рассказал мне кое-что о своей жизни, и оказалось, что моя в сравнении – замечательная. Это было больше, чем просто человек, говорящий со мной; казалось, что происходит что-то грандиозное, словно он был кем-то или чем-то потусторонним, призванным изменить мою судьбу. Даже не знаю, как это описать.
– Я понимаю, что вы имеете в виду, – проговорил Ари.
– Тот момент – он казался значимым, важным. Будто мне нужно обратить на это внимание. Отис оставил мне свою визитку. Сказал, что мне нужно завязать и позвонить ему. Сказал, что отвезет меня в место, о котором я никогда не слышал, называемое Красной Горой, в пустыне на востоке штата Вашингтон. Он сказал, что даст мне жилье и работу. Второй шанс, как вы верно подметили. Потом ушел. Я позвонил ему через месяц, одолжив у кого-то мобильник. Вскоре я учился у него на Красной горе, как делать вино. Он занимался