Сорок второе августа. Кира Мюррей
Сама не понимала, почему это сделала. В одно мгновения с нетерпимой силой захотелось оказаться хотя бы на пять минут дома. Она не открывала зонт, не торопясь идя по залитой водой улочке. Так хотя бы будет причина, почему она вначале заглянула домой. Промокла, вот и пришла переодеться перед тем, как поехать к матери.
Зазвенели ключи, когда она открывала дверь квартиры.
Та встретила её тишиной и пустотой. Вениамин или ещё не вернулся или же опять ушел.
Она прошла в квартире, оставляя за собой след из мокрой одежды. Плюхнулась на кровать лишь в одном белье. Из-за мокрых волос на белой постели остались мокрые следы.
У неё были тяжелые, темные волосы немного ниже плеча. Они извивались в легких волнах. Сейчас, когда они были мокрыми, пряди слиплись. Вода буквально стекала с них, оставляя вместе с водой на простыне запах дождя.
Девушка повернулась на бок и запустила руку под кровать. Достала пачку сигарет и зажигалку и вновь откинулась на спину. Прикурила, выпускала серые облака в потолок, прикрыв глаза.
Кожа покрывалась мурашками из-за холода, а по окну стучал дождь.
Бросив взгляд на часы, что висели на стене, девушка застонала, затушив окурок. Поднялась с кровати и распахнула окно. В лицо тут же ударил ветер, откидывая волосы назад. Мокрые пряди взлетели, а после холодными плетьми упали обратно на плечи.
Оставив окно открытым, она подошла к шкафу. Нашла джинсы и взяла обычную белую рубашку Вениамина. Та все ещё пахла его одеколоном.
Он почти никогда не ездил с ней к её родителям. Он, может быть, и не был бы против поехать, но Магдалина не видела в этом смысла. Раньше он предлагал, он всегда отказывалась. Сейчас он уже просто не предлагал.
Магдалина повернула голову, утыкаясь носом в воротник рубашки. Там особенно сильно пахло одеколоном её мужа.
Это была её старая привычка, как будто она пытается спрятаться или же избавиться от внутреннего напряжения. Одевает рубашки мужа, на встречи с родителями и сестрой надеясь избавиться от этого неприятного чувства беспомощной тоски, когда ей в очередной раз высказывают о том, что она живет неправильно.
Это совершенно полностью не помогало. Но и не делать этого она уже не могла.
Надела пальто – скоро уже вечер и уже сейчас чувствуется его холодное, морозное дыхание.
Магдалина забежала в маленький, дешевый магазинчик возле дома, который, казалось, вышел прямо из СРСР. Там за прилавком со старыми весами стояла хамоватая продавщица со стереотипно фиолетовыми волосами и недовольным взглядом.
– Этот торт, пожалуйста, – едва взглянул на стеллаж, сказала Магдалина доставая кошелек.
– Этого нет. Это упаковка, – проворчала женщина.
– Дайте любой, – тут же ответила Магдалина, под косым взглядом женщины.
Глядя на коробку торта, что ей всунули, Магдалина вышла с магазина. Ещё одна глупая традиция.
Все знают, что ей дела нет до того кто какой любит торт. Она не утруждает себя запоминанием, но ей упорно продолжают говорить, чтобы она не забыла купить его к чаю.
Она сама торты терпеть