ПАНАРИОН В СТИХАХ. Размышления нерусского о русском в лирическом исполнении. Askar Asanuly Ussin
стали обозначаться редкие те, кто с большим удовольствием фотографировал. И тут я ощутил людские прикосновения. Самые смелые, даже детишки, повзбирались на прилично приподнятый постамент и стали позировать для фотографов-импровизаторов. При всем моем холодном отчуждении, банально продиктованном моей неорганической природой, мне на секунду показалось, что какие-то микроджоули тепла, выделенные горячими ладошками молодых людей, остались на моем гранитном теле. Это странная микрооттепель, скорее вызванная моим богатым воображением, чем тактильными ощущениями, ненадолго выбила меня из колеи, но я все-таки собрался и стал вновь недосягаем для толпы.
В следующий миг я почувствовал себя Буддой, просидевшим под деревом бодхи какое-то время, если не целую вечность, когда того возмущали демоны. Я вдруг прикинул, а что если то, что мы считаем демонами, как раз и является той темной субстанцией, которая нас «атакует» всякий раз, когда мы вольно или невольно начинаем тянуться к свету. «Демоны» – это такая же естественная постоянная нашего мира, как и то, что мы называем «ангелами». Эти две константы пребывают в постоянном взаимодействии и взаимоуничтожении, а мы – только аморфные песчинки в этом пьяном танце гипертрофированно огромных скоплений частиц с противоположными зарядами. Только для удобства мы называем их ангелами и демонами, но – это перводанности, с которыми нам приходится иметь дело. Запад и восток так же, как север и юг – это данности, от которых нам не отмахнуться. Их нужно осознать. И всякий раз, когда мы делаем осознанное усилие, мы вызываем обратную реакцию той стихии, в которой пребываем. И всякий раз делая это самое усилие, мы оказываемся в эпицентре, вернее, на стыке этих стихий, которые начинают нас разрывать. Мы или «распадаемся», и поток уносит нас дальше, «разбрызгивая» нас, пока мы не устаканимся как нейтрально заряженная частица. Или мы можем сопротивляться, и тогда нас начинает будоражить вопрос, что я, черт дери, такое. Все вокруг наэлектризовывается до такой степени, что кажется, что вот-вот прогремит взрыв, прозвучат раскаты грома, произойдет столпотворение. Но ничего такого не происходит. Лишь где-то внутри ты ощущаешь комок, склизкий, холодный и безучастный комочек, от которого хочешь избавиться, но все никак не можешь. Ты не знаешь, как от него избавиться, до тех пор, пока не понимаешь, что ты сам и есть этот самый комок. Комок пульсирующего, леденящего страха. Страха, который причиняет тебе беспокойство, но вместе с тем внушает какое-то даже блаженство. Этот комок парусинится внутри тебя, набирает амплитуду, а тебе становится только интереснее, что же произойдет дальше. И по мере того, как этот шарик разгоняется внутри, в тебе также растет ощущение самого себя. И в какой-то момент перед тобой проясняется любопытнейшая картина: этот разогревшийся комок и есть ты, а то, что ты считал собой, не есть ты, а только оболочка, из которой ты должен выбраться, и если в тебе найдется достаточно смелости увидеть