Тающий мир. Вячеслав Букатич
Он был старше Шмели, а какался в штаны, как грудной ребёнок, да и в носу поковыряться был не дурак. Вот и сейчас, посасывая свой завтрак, Никудаус методично вертел мизинцем, думая, очевидно, добраться до мозга. Увы, палец оказался короче, чем он хотел. Но попытки Никудаус не бросил, с остервенением впихивая мизинчик по самую костяшку.
Другой Шмелин сокамерник, Эвинк Дубус, видя, как «шестёрка» уже дошла до исступления, треснул вилкой по макушке Перца. С таким, как Эвинк, имеющим за плечами сорок одну убиенную девушку, шутить не следовало.
– Баста! – прорычал он. Никудаус от полученной плюхи взвизгнул, но не возразил, хлопая длинными ресницами. – Ни стыда, ни совести! Ты где, падла, находишься?
– В столовой… – прошептал Перц и втянул голову в узкие плечи.
– Ну так и не порти аппетит! – С этими словами Эвинк впихнул в рот последнюю пилюльку и, швыркая, запил её пойлом, которое лишь по недомыслию называлось чаем.
– Покорнейше прошу простить… – совсем скис Никудаус.
– Ты ещё поспорь! – грохнул по столу кулаком Эвинк. – Тебе перед пацанами-то не стрёмно, гнилушка?.. И куда только родители глядели? – повернулся он к Шмеле. – Аморальная личность выросла!..
Тот согласно кивнул:
– Да вообще впадлу с таким в одной камере находиться! – Никудаус всхлипнул. – Срамота!
Перца прорвало. Он упал лицом в тарелку и зарыдал в голос. Уж очень его пристыдили, а с последним словом Шмели все комплексы, притаившиеся в тёмных уголках неокрепшей детской психики Никудауса, вырвались наружу.
– Нытик слабосильный! – решил его добить молчавший до этого Дрюня. Никудаус взвыл на октаву выше.
Над разнесчастным Перцем можно было бы вволю поизмываться, однако веселье троих дружков грубо прервал нарисовавшийся надсмотрщик.
– Дырнявкин! – гаркнул он. – К главному надзирателю – бегом марш!
– За каким лешим? – нагло отозвался Шмеля, пытаясь «качнуть права». Вместо ответа надсмотрщик огрел Шмелю по шее ладошкой. – За что?! – обиделся тот.
– Пасть закрой и делай, что велят.
Сердце Шмели подскочило к горлу, зависло там и плюхнулось затем в штанишки. Ой, не зря его зовёт начальник, что-то будет – либо карцер, либо опять почки ныть начнут.
Шмеля медленно поднялся со скамейки и, сцепив руки за спиной, под пристальным взглядом вертухая направился к выходу из столовой.
Глава вторая
Неожиданное известие
Они протопали по нескончаемым туннелям колонии мимо многочисленных карцеров, пыточных, мимо висевших на грубых стенах портретов Императоров Растамании, с которых августейшие особы как один глядели благородно-томными взорами – а ведь половина из них при жизни отличались садистскими характерами, ленью, трусостью и подлостью.
– Лицом к стене! – обронил надсмотрщик, когда они очутились перед кованой гномами дверью, за которой и располагался кабинет главного надзирателя