Дженга. Книга первая о любви, которая впервые. Татьяна Федорова
для того, чтобы в воскресенье он научился высвобождать всю свою креативную жизненную энергию. Обязательный ритуал – вот что сделает этот день особенным! Для меня воскресенье навсегда будет связано с Амитой, моей единственной и очень близкой подругой. Я специально не знакомила вас с нею, чтобы посвятить ей целую главу.
Каждое воскресенье на завтрак мама делает омлет, это блюдо содержит как раз тот максимум операций, которые она может безошибочно освоить, и поэтому делает его с воодушевлением. Взбивание яиц всегда с новым ритмом, та-та, та-та-та. Именно этот звук стал опознавательным сигналом волшебного дня! Еще это означало, что хватит обниматься с подушкой, играть со светом, с помощью которого, если медленно закрывать и открывать глаза, можно миксовать реальность и сон: окно с кусочком облака, похожего на нос крокодила, и пасть, раскрытая во весь обзор, сотни желтых клыков из сна. Нога тридцать восьмого размера с длинными розовыми пальцами торчала из-под одеяла и казалась очень далекой. Я вытянула ее, как в балете, и впервые полюбовалась выворотом стопы. Зря, наверное, мама меня не отдала в балет лет в пять.
Зеркало в ванной было уже более благосклонно ко мне. Я впервые внимательно рассмотрела свое лицо. Дорогие мои глазки, ротик, носик, никогда больше не покидайте меня, обещаю, буду любить вас и заботиться.
Мама всегда дома ходила в широких штанах с низкой посадкой и резинками внизу, накладные карманы на бедрах, по-видимому, должны были увеличивать их объем, футболка с длинными рукавами, которую на уроке технологии я раскрасила батиком, сделав на спине из прорезей сердечко, всегда сползала с одного плеча. Волосы у нее русые, пушистые, собранные в пучок, вокруг лица выбиваются, образуя нежное обрамление. Когда мама в хорошем настроении, она прехорошенькая.
– Привет, милая, – мама даже пропела, выкладывая реально аппетитный омлет в тарелку.
– Привет, мамуль. Мы с Амитой сегодня хотим сходить на выставку Модильяни в музее Фаберже, дашь денег? Просить деньги у кого бы то ни было отвратительно, стараешься это сделать непринужденно, но всегда получается крайне фальшиво. Дети мечтают стать взрослыми, устав от этого ощущения. Интересно, отличается ли чувство траты своих денег от траты денег чужих?
– Конечно, милая. Тысячи хватит? – мама больше считать не умела, у нее было в арсенале только два калибра – сто рублей и тысяча. Это касалось всего: если я хотела купить себе новые брюки, мне приходилось либо экономить на обедах (это сто рублей), либо искать брюки за тысячу.
– Да, конечно! – у меня была заначка от Люси, если что.
Ступеньки, ступеньки, тяжелая бурая дверь, писк домофона, немного усилий – и перед тобой открывается светлый, нежный, свежевоздушный мир воскресенья. После темного, вонючего тамбура подъезда дневной свет слепит глаза. Все это напоминает христианское представление смерти: живешь в темноте невежества и удушья – белый тоннель – слепящий свет – и неиссякаемая радость от попадания в рай! Таков образ воскресения в моем сознании!
Шла