Пустота. Федор Кумарин
из стихов я выдумал сам. В реальности я её плохо знал. Мы почти не общались. Я проучился с ней шесть лет, с пятого класса и до одиннадцатого, и ни одного нормального разговора у нас не было. Только в сети мы несколько раз общались. Но это не по-настоящему, да и вёл я себя там, как придурок. Вот и всё. А так… Я никогда даже не был на настоящем свидании с девушкой.
– Ты такой трус… – промолвила фигуристка, опустив глаза вниз.
– Это одна из причин, почему у меня никого и ничего не было.
– И тебе совсем не хочется любви? – она снова подняла глаза на меня.
– Любовь – это только фантазия, – произнёс я. – Если так, то у меня уже была любовь.
– Это же не по-настоящему!
– Мне кажется, что выдуманная любовь куда реальнее той псевдоромантики, что есть у большинства людей. Она чистая, не засорённая телами, спермой и бытом.
– Ты меня любишь? – вдруг почему-то спросила моя фигуристка.
– Наверное, – допустил я. – Но ты – не Полина. Ты, скорее, просто одно из воплощений её безупречной красоты.
– А я тебя почему-то не люблю, – расстроено промолвила она.
– Так и должно быть, – улыбнулся я. – Это придаёт образу полноты. Каждый ангел должен быть недостижимым. Это так прекрасно…
– Ты побледнел, – заметила фигуристка. – У тебя зубы дрожат. Вот, возьми меня за руку, – она протянула свою тёплую, тонкую руку ко мне.
Я схватился за неё… Ничего себе… Словно фигуристка и правда была здесь. Только её рука была холодной. Как у Полины.
– Я не могу при тебе встать, – сказал я. – Ты забыла, что я без трусов?
– Ах да, – покраснела она мило так, словно маленькое яблочко, – я выйду и вернусь завтра, хорошо?
– Да, – согласился я. – Так и сделай.
– Тебе нужно побыть одному, – сказала она. – Прощай.
– Пока.
Я вылез из ванны. Вытерся. Посмотрел в зеркало. Нет, кажется, я вовсе не побледнел. Вся та же розовая, свиная, прыщавая рожа.
Я тронул руками уходящую воду в ванную. Тёплая. Наверное, я совсем схожу с ума. Ладно. Ничего страшного.
Я почистил зубы, выдавил парочку самых сочных гнойников, смыл гной с кровью с лица, затем смазал всё мазью. Морду защипало. Хорошо.
Я вышел из ванной, надел трусы и, улёгшись на кровать, погрузился в бессонницу, плывущую, словно одинокий корабль, среди чёрной, ночной пустоты.
Глава 3 Лес
Пустота прыгала на батуте моего сердца. Она пела весёлые песенки, лаяла, кричала. Но я старался не обращать на неё внимания, игнорировать её, делать вид, что пустота – где-то далеко, а не внутри меня. Я старался смотреть в лицо реальности. За окном дул сильный ветер, который стучался в окна, пел песни, убаюкивающие мёртвых малышей. Кажется, этот ветер никогда не прекращался. Шагал по улицам, махал невидимой картонкой на серый, обшарпанный город, словно на горящий мангал. Дворники пытались убрать снег, но они не справлялись с этой гигантской, великанистой белой волной, которая заваливала двери подъездов